Лодин делает шаг к последней ступеньке и замирает.
Лодин, ты не такая, ты — леди Ландука, леди Фонтана, ты сделала все, чтобы ни один мужчина больше не смог овладеть тобой, ты сделала все, чтобы быть сильной, сильнее любого мужчины в сто, в сто тысяч раз, потому что ты теперь одна, одинокая, брошенная, им брошенная.
Но Ивэйн вернулся.
Лодин зарывается пальцами в его волосы, которые уже не такие, какими она их помнит, но ей все равно нравится ощущение под подушечками пальцев, и она зарывается все глубже, чтобы притянуть его к себе, потому что она уже протянула руку, нарушила данное себе и ему обещание, делает последний шаг к последней ступеньке и буквально падает к нему в чуть раскрытые этим странным безумием губы, потому что даже безумный ты все равно мой, Ивэйн. Моим уходил и моим вернулся.
— Мы оба не умеем сдерживать обещаний. Я простила давно. А ты все никак не мог найти дороги обратно.
Ивэйн. Ивэйн закрывает глаза...
Ивэйн посмотри на нее ты забыл ее Ивэйн
Ивэйн закрывает глаза.
Он закрывает глаза в тот миг, когда Лодин касается его, запускает пальцы в его волосы и притягивает его к себе. Ивэйн следует за этим прикосновением не задумываясь — Ивэйн и так шел за ним. Весь путь из леса безумия у безумия одна дорога Ивэйн и та дорога никуда не ведет и отовсюду уводит ты же знаешь всякий безумец знает просто боится поглядеть на свое отражение потому что оно уродливо и она знает что оно уродливо Ивэйн твоя Лодин леди Ландука знает что ты уродлив и тебе не надо домой возвращайся назад Ивэйн возвращайся назад возвращайся назад под сень вечных дерев Броселианда, он шел за ней к ней за ее прикосновением.
Ивэйн шел дальней дорогой и столько раз представлял себе в пути дом, что в конце концов вообразил его до мельчайших подробностей лесом и замком, могучими стенами и привычным сплетением залов, теплом очага и знакомой конюшней, Фонтаном и щербатым колодцем, а дом был ею. Дом был ею ею ею слышишь ты замолчи перестань тебя нет ты в моей голове. Дом был ею. И она была домом.
Он думал, он помнит ее прикосновения. Думал, он помнит Лодин леди Ландука и как она пахнет как говорит как глядит как оказывается близко близко ближе некуда и вот она уже видит что ты уродлив и не надо было тебе возвращаться домой Ивэйн возвращайся назад возвращайся назад у безумия одна дорога и ты ее помнишь никогда не забудешь Ивэйн. Оказалось, он совсем забыл Лодин. Забыл, что она умела быть решительной и гневной, до оторопи ни в ком не нуждающейся и льнущей к самому невинному прикосновению, не умеющей прощать и прощавшей то, что мало кто в силах простить — уродство, обнаруженное в близком человеке, и предательство невыполненного обещания, подлость убийства дорогого человека и необходимость со всем справляться одной. Ивэйн думал, он помнит Лодин. Но вот он закрывает глаза и чувствует ее руку, чувствует ее запах, чувствует ее взгляд и понимает, что помнит Лодин совсем другой. Или хуже того горше того — не помнит Лодин вовсе. Он шел домой дальней дорогой древней дорогой долгой дорогой обходным путем неисповедимыми путями кружа и петляя возвращаясь домой но удаляясь от дома потому что у безумия одна дорога Ивэйн и та дорога никуда не ведет и отовсюду уводит ты же знаешь всякий безумец знает и Лодин растворилась в Ландуке и Броселианде — исчезла в них безвозвратно. И стала всем.
Лодин прижимается губами к его губам — порывисто и горячо как в первый раз когда он еще был убийцей ее мужа да и только ты всегда им будешь Ивэйн убийцей и безумцем ты так уродлив Ивэйн возвращайся назад возвращайся назад — Ивэйн на миг замирает от неожиданности скованный и недоверчивый помнящий о своем бесправии, а потом бережно осторожно медленно обнимает ее, напоминая себе о том, какая Лодин его Лодин вовсе не леди Ландука просто его Лодин маленькая и хрупкая.