– Хорошенькое же нас ждёт будущее, если волшебники сами так упорно стараются о нём не думать, – пробормотал Олаф. – По этому поводу нужно выпить немного вина.
– Знаю я твоё немного! Выпей лучше воды.
– Нет, именно вина. Я, может быть, тоже хочу побыстрее забыть о том, что ты нарассказывал...
Олаф выбил пробку из бочонка и нацедил полную кружку вина.
– Что это за дрянь?
Жидкость в кружке вскипела розовой пеной, багровыми ручейками потекла по стенкам и попала Олафу на руку. Над палубой распространился запах гнили. Стеклянный шар на посохе Гаолона вдруг вспыхнул и замерцал всполохами оранжевого пламени.
– Опасность! – закричал карлик. – Нам угрожает опасность! К оружию!
Глиняная кружка выпала из рук кормчего и разбилась на мелкие осколки. Рыжебородый великан выбежал с мечом в руке на корму, Гаолон занял пост на баке, а Алладин остался стоять посреди корабля. В одной руке он сжимал лук, подаренный Оаху, в другой – длинный отточенный кинжал, старый дамасский клинок, который он купил перед отплытием у соседа – оружейника Джашида.
Нащупав кинжал, юноша почувствовал, что в его жилах снова закипает кровь и ему нечего бояться опасности. Может, прав был Джашид, когда говорил, что в мире не существует опасности, пока в руке сверкает дамасская сталь, и удача улыбается только сильным и решительным людям.
Сколько юноша ни вглядывался вдаль, всё было тихо и мирно: ни чёрного пиратского флага, ни воинственного рёва скилосонов, ни бушующих валов. Море безмятежно катило свои волны из ниоткуда в никуда, и, казалось, никакая опасность кораблю не угрожает.
На небе не было ни облачка. Яркая бездонная синева, густая над головой и прозрачная над линией горизонта, была пронизана солнечными лучами, покоем и тишиной.
– Похоже, ложная тревога, – пробормотал Олаф.
– Посох не может ошибиться? – спросил юноша. – Вдруг Гаолон просто неправильно истолковал его свечение. Наверное, посох посылал нам добрый знак. Ветер поднимается. Скоро можно будет плыть дальше.
– Кто его знает, – откликнулся кормчий. – Всё может быть... Ох, проклятье... Как рука болит!
Алладин хотел перейти к другому борту, но замер на месте и пронзительно закричал, подзывая своих друзей. Тёмно-красное вино из разбитой кружки растеклось по палубе. Лужицы вспучивались бордовыми пузырями, шипели и клокотали. Они быстро уменьшались в размерах, впитываясь в дерево.
Вскоре все лужицы высохли, оставив после себя бурый налёт, над которым курились жёлтые струйки дыма. В этих местах доски потемнели и обуглились, словно от жара.
– Эта дрянь разъедает палубу! Нужно скорее смыть её водой!
Однако не успел Алладин поднять ведро, как зловещее шипение прекратилось, а жёлтые струйки дыма развеялись под лёгкими порывами ветерка. Видно, багровой жидкости было слишком мало, чтобы прожечь толстые доски палубы.
– Давай-ка выбросим этот бочонок за борт, – предложил Алладин, засовывая кинжал за пояс. – Вряд ли кто-нибудь из нас захочет пить. Не знаю, чем он наполнен, но только не вином, это уж точно! Олаф, подсоби нам!
Но кормчий сидел, прислонившись к борту, и стонал. Меч лежал рядом с ним. Олаф прижимал правую руку к груди и раскачивался из стороны в сторону, баюкая её, словно ребёнка. Лицо его было бледным. Он явно ничего не слышал.
– Олаф, что с тобой? – Гаолон подбежал к северянину. Посох в его руке продолжал сиять ослепительным пламенем опасности. – Ты ранен?
– Рука... – пробормотал Олаф. – Обожгло, как кипятком.
Кормчий поднял на друга потемневшие от боли глаза и вытянул руку. Вся кисть почернела, вздулась, из нарывов сочился гной. Нарывы лопались, и обнажались розовые переплетения сухожилий и кости. Мелкие коричневые язвы появились на запястье, поползли выше, к локтю.
Гаолон поднял меч Олафа и посмотрел на Алладина.
– Держи его за руку, – сказал он. – Нужно отрубить кисть, иначе зараза охватит все тело. – Карлик посмотрел в мутные глаза северянина. – Прости, брат, но другого выхода нет.
– Я сам, – прошептал Олаф. – Оставьте меч, а сами идите. Нужно выбросить бочонок с этой дрянью за борт.
Карлик помедлил, затем молча протянул меч кормчему и кивнул Алладину.
Бочонок с шумным плеском ушёл под воду. В тот же момент прозрачные волны словно вскипели. Огромное пятно начало расползаться вокруг корабля, окрашивая воду мутным багрянцем. Пятно разбухало, стелилось по поверхности моря всё шире, гасило волны. Красное, с розовыми прожилками пены, оно походило на кровоточащую рану.