И в это мгновение пол пещеры задрожал, стены заходили ходуном, и Махмуд превратился в золотого истукана с выпученными глазами.
Заходя в сокровищницу, вор не обратил внимания на то, что вдоль стены стоял один подле одного золотые истуканы. Это были колдуны и воры, позарившиеся на сокровища Али-Бабы. Они все превратились в золотых истуканов...
Пасть чудовища, служившая входом в пещеру, закрылась прямо перед носом изумленного Джафара.
– Что такое? Почему? – закричал колдун.
– Он потревожил мой покой, – произнесла ужасная каменная голова.
– Но кто может войти и, главное, выйти? – закричал Джафар, его сбивал с ног обжигающе-горячий ветер, вырывавшийся из пасти чудовища.
– Только Алмаз Неограненный, – загадкой ответила голова, – только он может войти и может выйти.
Больше голова не произнесла ни слова. Горящие глаза потухли, и голова медленно исчезла под огромным песчаным барханом.
Две половинки золотого скарабея упали к ногам колдуна.
Джафар нагнулся, сгреб их в кулак и, крепко сжав, принялся монотонным заунывным голосом твердить заклинания, с помощью которых он через мгновение перенесся назад в Багдад в свои тайные покои.
– Глупый Махмуд, – сказал Яго, почистив свой клюв о плечо хозяина.
– Нет, Яго, он не глупый, он жадный.
– Это одно и то же, – сказал попугай, – все глупые – жадные, а все жадные – глупы. Восточная мудрость, хозяин.
Джафар молча насыпал полную тарелку жареных арахисовых орешков, на которые Яго тут же и набросился.
– Ты слишком жадно ешь, Яго, – заметил тайный советник.
– У меня хороший аппетит, – ответила птица, – ведь я собираюсь прожить еще двести лет...
Итак, ты уже побывал в Багдаде, посмотрел на его улицы, узнал, что там происходит. Я обещал тебе, что ты сможешь влиять на сказку, сможешь выбирать. Но, честно тебе признаюсь, я и сам пока еще не знаю, из чего выбирать. В жизни бывают такие моменты, когда от твоего выбора зависит многое. Но пока тебе следует идти дальше, ведь ты еще даже не встретился с Алладином, еще не познакомился с Жасмин и с султаном, знаешь их только понаслышке. Еще ты не знаком с веселой обезьянкой Абу, хитроумным проказником и воришкой.
Так что у тебя все впереди.
Глава 2
Прежде, чем ты попадешь на Багдадский базар и воочию убедишься, что все то, о чем я тебе говорил – правда, хочу предупредить: вторая глава во многом решающая для Алладина. Одно твое неверное решение – и он никогда не увидится с Жасмин, никогда не дотронется до лампы. Жизнь его пройдет серой и неприметной.
Помни, первое решение, которое приходит в голову, далеко не всегда правильное. Лучше задуматься, отказаться от него и пройти, пусть окольным путем, но зато более надежным. Хотя если ты настойчив, смел и честен, то и без моей подсказки выберешь правильное решение.
Внимательно следи за тем, что и кто попадается на пути Алладина. Со многими людьми и вещами ему предстоит встретиться в следующих главах. Сделай правильный выбор, и ни тебе, ни Алладину не придется потом раскаиваться.
Итак, за мной, на багдадский базар!
Где еще, как не на базаре, можно найти буквально все, что тебе нужно, особенно, если это багдадский базар! Это целое море прилавков, навесов, ковров, разостланных на земле. А на них все, о чем только можно мечтать, были бы только деньги.
Да вот беда, не у всех они есть.
Вот и приходится многим жителям Багдада ходить между прилавками и созерцать яства, присматриваться к украшениям, завтракать ароматным запахом свежеподжаренного мяса, глядеть, глотая слюну, на то, как лавашник печет в круглой печи свой хлеб.
Продавцы никого просто так не подпустят.
– Свежий хлеб! – кричит лавашник и разрывает свежеиспеченную лепешку пополам.
Запах такой, что невозможно удержаться, и бедняк, без монеты в кармане, готов отдать все на свете за кусок свежего хлеба. Но что он может отдать? И поэтому, понурив голову, он уходит.
А дальше... – дальше новые соблазны.
Вот одним из таких оборванцев, к которым продавцы пристают лишь за тем, чтобы те, если у них нет денег, не ходили по базару, был Алладин. Еще почти мальчишка, но посмышленее некоторых других, умудренных опытом.
Ему в жизни хватило всякого. Кое-кто называл его бездельником, кое-кто вором, но ни те, ни другие не были правы. Алладин был весельчаком-балагуром, а если когда-нибудь ему и приходилось брать чужое без спроса, то он утешал себя мыслью, что когда-нибудь расплатится с хозяином.