- Она удивительна. – Повторил его слова неудавшийся похититель, хоть и не собирался что-либо говорить.
- Да. Рядом с ней ты словно чувствуешь .. целостность… счастье. – Главарь одной из самых крупных мафиозных сетей вернулся в кресло, позвонил кому-то, и вновь возвратился к теме. – Я бы не хотел, чтобы она жила здесь, но я больше не могу оставлять её одну. – Признался, подымая голову. – Я не тот человек, который может растить ребёнка. Недостаточно… чистый.
Как бы в доказательство, тронул шрам на щеке, белый и яркий на тёмной коже. Только говорил явно не о теле, а о событиях, которые оставили эти следы. Алластар испытал обречённость, понимая, что жить осталось совсем немного. Не открываются так перед теми, кого потом освободят. Он и сам так делал. Почти душу изливал смертникам, секреты им открывал. А последние, самые страшные, шептал на ухо, сразу за ними пуская пулю.
- Алиса рассказала мне, что ты собирался вернуть её. Почему?
- Потому что .. у меня осталась честь. Как бы я не пытался вытоптать её, она осталась. – Видя, что ответ не удовлетворил, продолжил, уже откровенно. – Я не знаю. Просто не смог отдать её на смерть.
Впервые за всё время общения в алых глазах блеснуло понимание и уважение. А ещё почему-то обречённость. Такая же, какая душила сейчас самого Алластара.
- Вот и я не смог. – Сказал, заставив собеседника дёрнуться. – Ты же понимаешь, что те единственные, кто знают кто она, или верны мне безгранично или мертвы?
Алластару послышалась надежда, или он хотел её увидеть в этих словах, поэтому кивнул, говоря то, что уже успел обдумать в камере:
- Почему у неё нет телохранителя?
- Потому что они ей не нравятся, потому что она хочет свободы передвижения и личного пространства, и потому что она – ребёнок. Не поиграет, когда над душой стоит шкафообразное нечто, не посмеётся над смешным видео рядом с высокомерным мастером боевых искусств. Скованность в родном доме, в личной комнате – нет ничего хуже для свободолюбивого человека. ( Прим: даже не пукнешь, гы-гы, но он этого сказать не мог, хотя подразумевал и такие мелкие потребности..).
- Я бы хотел защищать её. Чтобы подобного больше не произошло.
- А она этого захочет? – Спросил, хмыкая. Демиан знал, что захочет. Уже захотела. Он понял это в тот момент, когда малышка попросила не убивать этого человека. И когда потом заступилась за него. Её не часто беспокоили чужие судьбы.
Алластар сглотнул, понимая, что шанс невелик.
- Я сделаю всё возможное для того, чтобы быть рядом. Я стану ей другом. Ей ведь одиноко.
- То есть, ты будешь врать моей кровинке, единственному дорогому мне человеку, для того, чтобы сохранить себе жизнь?
- Нет. Я и правда стану ей другом.
- Неужели? Будешь делать ей причёски, помогать одеться в эту кучу рюш и кружев, закалывать волосы бабочками, стирать любимого мишку, следить за тем, чтобы она хорошо кушала и фильтровать её антивирусник и историю посещений? Помогать мыться, перезаряжать бластер, пояснять, почему не может завести котёнка? Будешь водить её на концерты и выставки, в зоопарки и на аукционы, в кружок танцев, легкой атлетики и фортепиано? Чистить туфли и шпагу, когда она вспомнит о том, что записана на фехтование? Критиковать и хвалить рисунки, читать те же книги, чтобы потом обговаривать? Хранить её тайны? И позже выслушивать хвалебные речи в сторону какого-то мальчишки, который станет её первой влюблённостью? Ты готов терпеть подобное? Готов каждую свою клеточку, каждую минуту и мгновение посвятить девочке, которую знаешь несколько часов? Или предпочтёшь стать моим подчинённым и выполнять задания? Ну, или умереть.
Он удивился, поняв, что надежда есть, и что ему даже предлагают столь щедрый вариант. Перейти в этот клан. Заниматься тем же, что и раньше. Ответ очевиден. Казалось бы. Но внутри что-то бунтовало.
- Дядя.. – В неожиданно распахнувшуюся дверь влетела разноцветная молния, и застыла, глядя на двух мужчин. – Ээмм.. Демиан. – Исправилась, закрывая дверь и сцепляя ручки за спиной.
- Он знает. Всё в порядке.
- Вот как. – Она враз погрустнела, бросила полный печали взгляд на Алластара, и опустила плечи, превратившись в маленький комочек скорби. – Извините..
Пробормотала, и прошмыгнула мимо застывшего неудавшегося похитителя к двери. Красное платьице и багряные волосы, рассыпанные вьющимся каскадом по спине, превращали её в яркое пятно, на котором терялись другие элементы.
- Да.. Я хочу стать ей другом, да кем угодно, лишь бы находиться рядом.. – Признался, не совсем отдавая себе отчёт. И понял ошибку, когда столь же красные, как и её волосы, глаза сузились. Лицо напротив резко обратилось в маску жестокого и беспощадного убийцы, а никак не доброго дядюшки, и именно в этот момент дверь вновь открылась, впуская успокоившуюся малышку.
Демиан не успел измениться. Точнее он как бы «схлынул», словно разом потерял и краски и черты лица, но она точно увидела.
- Принцесса? – Прошептал севшим голосом.
- Ирена просила передать, что знать тебя не желает. А Лайса хочет поговорить. После обеда она придёт и хочет встретиться. – Сказала и подняла большие глаза на него. Прочесть в них что-либо не получалось, но он заметил неестественные блики, требующие внимания. Чтобы не забыть, вывел на консоли строку, записав там большими буквами «Врач». И уточнил:
- Хорошо. Я учту. Что-то ещё случилось?
- Да. Тебя не интересует моё мнение. Ты меня не любишь. И .. пусть меня крокодилы съедят! – Вскликнула последнее и грюкнула дверью, уходя. «Дядя» вздохнул, помянул кого-то шепотом и потёр глаза, снова прикладываясь к бокалу с алкоголем. Вид его напоминал очень усталого и потрёпанного жизнью кота, желающего забыться и отдохнуть.
- Ей уже двенадцать.. Подростковый период, нервы, гормоны. – Словно пытаясь убедить себя, проговорил почти уверенно и как-то буднично. – Крокодилов она захотела, как же.. пираний бы ещё вспомнила. Тех крокодилов на всех не хватит, а общество защиты природы такой счёт закатает тому, кто решит их человечинкой покормить, что проще повеситься… Наивная душа. И ты хочешь терпеть это?
- Да? – Неуверенно, пытаясь понять послышалось или нет. Двенадцать? Ей же на вид семь.
- Да. У неё замедленное развитие. Из-за травмы.
- Когда память потеряла? – Проглотил слова о том, что вообще-то ничего не спрашивал. Или спросил?
- Вероятно. Когда я её нашёл, она уже была такой. И с тех пор подросла на десять сантиметров. Врач сказал, что это стабилизируется. Но с её кровью ожидать можно чего угодно. Если ты продержишься радом с ней хоть неделю, всё поймёшь. Твоё решение?
- Я согласен стать её телохранителем, нянькой, другом и кем придётся. – Кивнул, и поймал себя на том, что не отдаёт отчёта действиям. Нет, определённо, надо согласиться стать псом Демиана, а не нянькой девочки.. Надо. На мгновение Аллатара охватил страх, а потом чувство безысходности. Тупое, словно кто-то привязал к стулу и оставил умирать, и ты понимаешь, что спасения нет и не будет. Мозг чётко понимал, что надо поступить иначе, но тело не подчинялось. Он говорил, и понимал, что говорит лично, от себя, своими мыслями и словами, но не мог противиться, не мог отказаться..
- Верно. Ненавидь меня. Но позже ты поймёшь, пожалеешь, что не умер. От себя не убежишь, как бы ты не старался. – Проговорил тот, не моргая. А потом словно хлопнуло время, и мир, застывший на мгновение ради этих слов, запустился.