«МАККИНСЕНА В ШЕРИФЫ! ЧЕСТНЫЙ – НЕПОДКУПНЫЙ – ОТВАЖНЫЙ».
Стэн размахнулся и запустил в столб лампочку.
– Сукин сын!
Медленно, как если бы Стэн усилием воли пытался задержать бег времени, лампочка ударила в портрет и разбилась. Мелкие осколки разлетелись вокруг сверкающими брызгами.
Тягостное чувство наконец-то отпустило. Он вздохнул полной грудью. Давящий страх отступил. Стэн точно знал, что больше никогда в жизни не испытает такого отчаянного страха. Никогда и ни за что. Хуже не будет. Разум просветлел, как ясное утро, и Стэн погрузился в размышления.
Карта IV
Мир
С утра мозг Стэна работал на полном ходу, измышляя ответы на все возможные вопросы. Где ты был, пока Пит ошивался у гика? В балагане, ставил раскладушку. А потом что ты делал? Репетировал новый карточный фокус. Какой? Скрытый перенос карты из руки в руку. А когда Пит вернулся, то что он сделал? Кажется, ушел в каморку под сценой. Ты за ним присматривал? Просто следил, чтобы он никуда не выходил. А где ты был, когда вернулась Зена? Я ждал ее у входа…
Толпа постепенно редела. Звезды затянула облачная дымка, за деревьями сверкнула молния. В одиннадцать часов вечера Хотли объявил, что представление закончено. Публика разошлась, а цирковые курили и переодевались. Наконец все с хмурыми лицами окружили Хотли. Майор Москит, не обращая внимания на всеобщее мрачное настроение, весело насвистывал, пока на него не шикнули.
Потом все вышли из балагана и расселись по машинам. Стэн ехал с Хотли, майором, Бруно и Мартином-мореходом. Процессия направилась к центру города, в похоронное бюро.
– Повезло, что хороним сегодня, когда публики мало, – заявил Мартин-мореход.
Ему никто не ответил.
Внезапно майор Москит пискнул:
– Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? – Он сплюнул. – И какого черта об этом вечно трындеть? Зарыли бы в землю, и пусть себе гниет.
– Заткнись! – глухо сказал Бруно. – Мелюзга, а треплешься за десятерых.
– Поди подрочи, – огрызнулся майор.
– Зену жалко, – сказал Бруно остальным. – Славная женщина.
Клем Хотли, небрежно держа руль одной рукой, заметил:
– По этому выпивохе плакать никто не станет. Даже Зена. Однако тут есть над чем задуматься. Я хорошо помню, как он в свое время блистал. А сам я вот уже год капли в рот не беру, зарекся. Всякого навидался.
– А кто теперь с Зеной будет выступать? – немного погодя спросил Стэн. – Или она что-то поменяет? Типа чтобы лохи ей сразу конверты с вопросами вручали, а она…
Свободной рукой Хотли почесал в затылке:
– Нет, так не пойдет. Ничего менять не станем. Ты посидишь под сценой, а я буду собирать конверты. А сразу после твоего выступления покажем электрическую девушку, чтобы дать тебе время пробраться на место и все подготовить.
– Договорились.
«Он сам это предложил, – повторял про себя Стэн. – Я тут ни при чем. Майор и Бруно своими ушами слышали. Он сам предложил».
Улица была пуста. На тротуаре перед похоронным бюро лежал золотистый треугольник света. К обочине одна за другой подъезжали машины, останавливались. Из одной вышел старый Магвайр, билетер и зазывала, потом Молли, а за ними на руках выскочил Джо Пласки и уверенно, как лягушка, запрыгал через дорогу.
В дверях их встретила Зена. На ней было новое черное платье, расшитое крупными черными цветами из гагатового бисера.
– Входите, входите. Я все устроила. Позвонила священнику, он сейчас придет. По-моему, священник не помешает, хотя Пит в церковь и не ходил.
Все вошли. Джо Пласки порылся в кармане, протянул Зене конверт:
– Тут ребята собрали на памятник. Ну, мы знаем, что ты в деньгах не нуждаешься, но все равно хотели сделать что-то. Утром я отправил письмо в «Биллборд», попросил опубликовать извещение. Ничего особенного, просто «Друзья и коллеги скорбят об утрате».
Зена наклонилась и поцеловала его:
– Я очень растрогана вашей заботой. Что ж, пора в часовню. Священник только что подошел.
Все расселись на складных стульях. Священник, робкий заспанный старикан, отчего-то держался смущенно. «Ага, наверное, решил, что цирковые – сплошь нехристи, – подумал Стэн. – Будто все явились без штанов, а он из вежливости делает вид, что ничего не замечает».