Один коп спросил:
– Ты дочка Денни Кэхилла?
– Да, – ответила Молли.
– У меня плохие новости, деточка. Об отце.
Тут Молли почувствовала, что оскальзывается, будто на стекле, как будто весь мир резко накренился и превратился в скользкое стекло, а она с него скатывается в непроглядную темноту, все падает и падает, потому что этой темноте конца-края нет.
Оцепенев, она пролепетала:
– Рассказывайте.
– Твоего отца побили, деточка. Сильно побили, – сказал коп, не как полицейский, а как человек, у которого, наверное, тоже есть дочь.
Молли подошла к нему поближе, потому что боялась упасть.
– Папа умер? – спросила она.
Коп кивнул и приобнял ее за плечи, а больше она ничего не помнила и очнулась только в больнице, вся какая-то вялая и сонная, и решила, что с ней что-то произошло, и стала звать папу, а строгая медсестра велела ей молчать, и тогда Молли вспомнила, что папа умер, и зашлась криком, будто смехом, только ужасным, безостановочным, и ей укололи руку шприцем, и она снова забылась, и так несколько раз, а когда она наконец успокоилась, ей сказали, что надо освобождать койку, потому что другие пациенты ждут.
Дедушка Молли, судья Кинкейд, позволил Молли пожить у него с теткой, с одним условием – Молли должна поступить на курсы делопроизводства и через год устроиться на работу. Молли честно старалась, но в голове ничего не удерживалось, хотя она прекрасно помнила результаты всех скачек прошлых лет. Судья странно посматривал на нее и несколько раз заговаривал с ней приветливо и ласково, но потом снова суровел. Молли старалась держаться вежливо и называла его дедушкой, но ему это не нравилось, а однажды она подбежала к нему и нарочно обняла за шею, посмотреть, что из этого выйдет. Он страшно разозлился и велел тетке выгнать Молли из дома, чтобы ее ноги здесь не было.
Как все-таки ужасно было без папы, даже поговорить не с кем, и Молли очень жалела, что не умерла вместе с ним. В конце концов школа танцев дала ей стипендию, и Молли училась и подрабатывала, обучала танцам малышей, и мисс Ла Верн, директриса школы, взяла Молли на постой. Сначала мисс Ла Верн хорошо относилась к Молли, и дружок мисс Ла Верн, Чарли, тоже хорошо с ней обращался, он был смешной, толстый, все время сидел, по-лягушачьи растопырив на коленях пухлые ладони, пальцами внутрь, пучил глаза и пялился на Молли.
Потом мисс Ла Верн рассердилась и сказала, что пусть лучше Молли ищет постоянную работу, но Молли не знала, с чего начать, и тогда мисс Ла Верн спросила: «Если я найду тебе работу, ты ее не бросишь?» Молли пообещала не бросать.
Работа нашлась в бродячем цирке. Две девушки и Молли исполняли гавайские танцы, так называемые хучи-кучи. Зазывалой в балагане был некий Док Абернати. Молли он совсем не нравился, он все время приставал к девушкам. Одна из танцорок, Жанетта, считалась его подружкой и постоянно ревновала его к другим танцоркам. Док ее нарочно подзуживал, притворялся, что за ними ухлестывает.
Зато Молли очень нравилась Зена, ясновидящая из балагана «Десять в одном», ее помост был как раз напротив. Зена была хорошая, прекрасно разбиралась в жизни и в людях, ничуть не хуже Моллиного папы. Когда цирковые останавливались в гостиницах, Зена всегда делила номер с Молли, за компанию, потому что муж Зены оставался ночевать в балагане, чтобы присматривать за реквизитом. На самом деле он был горький пьяница и больше не мог заниматься любовью с Зеной. Зена с Молли очень подружились, и Молли перестала жалеть, что не умерла.
Жанетту ужасно злило, что Док обращает столько внимания на Молли, и она утверждала, что Молли его завлекает. Вторая танцорка сказала Жанетте: «С такими буферами, как у Молли Кэхилл, никого и завлекать не надо». Но Жанетта все равно злилась. Однажды Док что-то сказал ей про Молли, и Жанетта бросилась на нее, как дикий зверь, оскалив зубы. Она ударила Молли по лицу, а Молли сдернула с ноги туфлю и стала колотить Жанетту по голове. Док подбежал к ним и начал драться с Жанеттой. Она визжала и ругалась, а Док велел ей заткнуться, иначе он ей все сиськи отобьет. Молли побежала к управляющему, и он уволил Дока, так что тому вместе со своими танцорками хучи-кучи пришлось возвращаться в Нью-Йорк.
– …Пятнадцать тысяч вольт электричества проходит сквозь ее тело, не причиняя ей ни малейшего вреда. Дамы и господа, позвольте представить вам мамзель Электру, которая, как Аякс из Священного Писания, неуязвима для молний…