стараюсь не паниковать.
Я думаю, что Эрик в своем пейзаже страха, когда хотел повергнуть его в ужас
представлял это с глубоким дыханием и логикой. А Трис, вызывала оружие из воздуха, чтобы напасть на еѐ худшие кошмары. Но я не Эрик, и я не Трис. Какой я? Что мне нужно, чтобы преодолеть свои страхи?
Я знаю ответ, конечно: мне нужно, лишить их контроля надо мной. Мне нужно знать, что
я сильнее, чем они.
Я делаю вдох и ударяю о стену левой и правой ладонями. Коробка скрипит, а затем
ломаясь, доски рушатся на бетонный пол. Я стою над ними в темноте.
Амар, мой инструктор по инициации, учил нас, что наш пейзажи страха всегда в
движении, они меняются с нашими настроениями и меняется с маленьким шепотом
наших кошмаров. Мой же был, неизменным. Пока несколько недель назад я не доказал
себе, что я могу осилить моего отца. Пока я не понял, кого я боялся потерять.
Я не знаю, что я увижу дальше.
Я жду долгое время, но ничего меняется. В комнате еще темно, пол все еще холодный и
жесткий, мое сердце все еще бьется быстрее, чем обычно. Я смотрю вниз, чтобы
проверить мои часы и обнаруживаю, что они не на той руке - я обычно ношу их на левой, а не правой, и мой ремешок для часов не серый, он черный.
Тогда я заметил, щетинистыми волосками на пальцах, которых не было там раньше.
Мозоли на костяшки пальцев исчезли. Я осмотрел себя, и увидел, что я одет в серые
брюки и серую рубашку, Я толще в боках и меньше в плечах.
Я поднял глаза и увидел в зеркале, стоящем передо мной, лицо Маркуса, которое
смотрело на меня
Он подмигивает мне, и я чувствую, как мускулы вокруг глаза стали поддергиваться в тот
же момент, несмотря на то, что такой команды им не давал. Без предупреждения, его, моя
- наши руки резким движением тянутся к стеклу, достигая его, и сжимаются вокруг шеи
моего отражения. Но затем зеркало исчезает и мои, его- наши руки находятся на наших
собственных шеях, размытые темные пятна расползаются по краям нашего зрения. Мы
падаем на землю и хватка сильна как сталь.
Я не могу думать. Я не могу думать о выходе отсюда.
Инстинктивно я кричу. Звук отображается от моих рук. Я вижу эти руки как свои
25
собственные: большие, с длинными пальцами и мозолистыми костяшками,
приобретенными за время битья подвесной груши. Я представляю свой образ в то время
как вода набегает поверх кожи Маркуса, замещая каждый кусочек его самого частью
меня. Я переделываю себя в своем воображении.
Я опускаюсь коленями на бетон, глотая воздух.
Мои руки дрожат, и я пробегаю пальцами по своей шее, своим плечам, своим рукам.
Просто чтобы удостовериться.
Я говорил Трис несколько недель назад, когда ехал в поезде для встречи с Эвелин, что
Маркус все еще был в моем пейзаже страха, но что он поменялся. Я провел долгое время
размышляя об этом; это заполняло мои мысли каждую ночь, прежде чем я засыпал, и
требовало внимания каждый раз когда я просыпался. Я все еще боялся его, я знал, но уже
по-другому - я не был больше ребенком, боящимся страшного отца, угрожающего моей
безопасности. Я был мужчиной, боящимся угрозы моему характеру, моему будущему, моей личности. Но даже этот страх не сравнится с тем, что будет дальше.
Даже зная, что это наступает, я скорее хочу вскрыть вену и вылить сыворотку из моего
тела, чем видеть это снова.
Озерцо света появляется на бетоне передо мной. Рука с пальцами, изогнутыми в когти, достигает света, сопровождаемая другой рукой, а затем и головой с волокнистыми
светлыми волосами. Женщина кашляет и втаскивает себя в круг света, дюйм за дюймом. Я
пытаюсь двинуться по направлению к ней, чтобы помочь, но я заморожен.
Женщина поворачивает лицо к свету, и я вижу, что это Трис. Кровь течет по ее губам и
локонам возле щеки. Ее налитые кровью глаза находят мои, и она хрипит "Помоги".
Она кашляет кровью на пол, и я бросаюсь к ней, так или иначе зная, что если я не
доберусь к ней в ближайшее время, то свет погаснет в ее глазах. Я оборачиваю руки
вокруг плеч и груди, делая живую клетку из плоти и костей, но я продолжая тянуться к
ней. Я пытюсь вырваться из когтей, но в итоге только царапаю себя.
Я выкрикиваю ее имя, и она кашляет, на этот раз уже крови стало больше. Она кричит о
помощи, и я кричу на нее, и я ничего не слышу и не чувствую , но мое сердцебиение, это
мой собственный ужас.
Она падает на землю, закатив глаза, уже слишком поздно.
Темнота уходит. Включается свет. Граффити заполняют стены комнаты пейзажа страха, и
на против меня появляются зеркальные окна в комнату наблюдения, а в углах камеры
записывающие каждую сессию .Моя шея и спина покрыты потом. Я вытираю лицо о
подол моей рубашки и иду к противоположной двери, оставив черную коробку и шприц с
иглой позади.
Мне больше не нужно переживать мои страхи заново. Все, что мне нужно сейчас - это
попытаться преодолеть их.
Знаю по своему собственному опыту, что уверенность в одиночку может привести
человека к запретным местам. Как, например, к камерам заключения на 3 этаже в штаб-
квартире Эрудитов.
Не здесь, хотя, вероятно. Мужчина афракционер останавливает меня концом оружия
прежде чем я дохожу до двери , и я нервничаю , удушье.
- Куда ты идешь?
Я кладу руку на его пистолет и отталкиваю его от своей руки.
- Не тыкай в меня этой штукой. Я здесь по приказу Эвелин. Я собираюсь увидеть
заключенного.
- Я не слышал ничего о внеурочных посещениях сегодня.
Я перехожу на шепот, как - будто он слушает секрет: - Это потому, что она не хочет, чтобы это было в записях.
- Чак! - кто-то зовет с лестницы наверху. Это Тереза. Она машет нам, в то время как мы
идем вниз.
26
- Дай ему пройти. С ним все в порядке.
Я киваю Терезе и продолжаю идти. Обломки в коридоре были убраны, но сломанные
световые лампочки не были заменены, поэтому я пробирался сквозь простирающуюся
темноту, по участку полного разбитого стекла, прямо к нужной мне камере.Когда я достиг
северного коридора, я не направился прямо в камеру, а пошел к женщине, которая стояла
в конце . Она среднего возраста, с опущенными уголками глаз и морщинистым ротом. Она
выглядит так, как будто все изводит ее, включая меня.
- Привет ,-говорю я.- Меня зовут Тобиас Итон. Я здесь чтобы арестовать вас, по приказу
Эвелин Джонсон.
Выражение ее лица не меняется когда она слышит мое имя, так что в течение нескольких
секунд я уверен, что смогу достучаться до ее подсознания и получить, что хочу. Из
кармана она достает лист бумаги и выравнивает его о свою левую ладонь. На нем есть
список заключенных, имена и соответствующие им номера комнаты.
- Имя?,- говорит она.
- Калеб Приор. 308А.
- Ты сын Эвелин, да?
- Да. Я имею в виду... да. Она не напоминает, того человека ,который любит слово"да"
Она ведет меня к пустой металлической двери с номером 308А. Я удивляюсь ,что она
была использована, когда наш город не требовал так много камер. Она вводит код, и
пружины двери открываются.
- Думаю я должна притвориться ,что не вижу, что ты собираешься делать,- говорит она.
Она должна думать, что я здесь, чтобы убить его. Я решаю не трогать ее.
- Да ,-говорю я.
- Сделай мне одолжение, скажи за меня словечко Эвелин.Я не хочу так много ночных
смен. Имя Дреа.
- Ты получишь это.
Она собирает бумагу в кулак и ложит обратно в карман, когда уходит. Я держу руку на
двери, пока девушка не доходит до своего поста и отворачивается от меня. Кажется она