А у меня еще и астральное зрение есть. Сюрприз! И оно не завязано на глазные нервы. Из положения лежа, на последнем издыхании я неожиданно рванулся вперед, собрав весь свой резерв и задействовав максимальное ускорение. Оружия у меня уже не было, и все мои надежды были сосредоточены на последней, мало-мальски уцелевшей руке. Все, что осталось от второй, вместе с обрывками пальцев, безжизненно висело плетьми на остатках сухожильев. Сумел-таки вырвать когти, паскуда... Рука-копье. Страшное оружие. А уж снабженное каркасом из композитной брони и подавно. Пробить шею и достать до позвоночника. Последний шанс. Привет тебе от мастера Лин Фенга, ублюдок...
Бросок был чудовищно быстрым. На грани моих сил. За гранью моих сил. Но вампир, оказавшийся на линии атаки, каким-то образом сумел отреагировать. Он как-то совсем легко и плавно повернулся вокруг своей оси, взмахнув при этом руками, и мир померк передо мной... Бетонный пол больно ударил в лицо, разбив нос, и оставив глубокое рассечение на коже. Потом удар в затылок, в лицо и снова в затылок. Пол и потолок менялись так быстро, что я потерял сякую ориентацию в пространстве. Своего тела я уже не чувствовал... Наконец, с последним ударом о бетонный пол я остановился, упершись лицом в облупленную подъездную стену, возле мусорной трубы на площадке между этажами. Пошевелиться я уже не мог... Последнее, что мне запомнилось, это странная легкость, холод и мысль, настойчиво бьющееся в затухающем сознании - почему же не стал нападать второй?.. Темнота...
Над распростертым на лестничной площадке телом застыли двое. Высокий, закутанный в длинный черный плащ человек стоял неподвижно, с непроницаемым лицом уставившись себе под ноги. Носки его дорогих ботинок заливала быстро густеющая кровь, но он, казалось, не обращал на эти неудобства никакого внимания. Как не обращал его и на залитые кровью руки, а также глубоко засевший в щеке осколок чужой кости. Сидящий рядом с ним на корточках широкоплечий мужчина в толстой кожаной куртке, задумчиво смотрел вниз, на лежащую в углу возле мусорки, отрубленную голову без нижней челюсти.
- Да... поторопился ты, Саша.
Его напарник только кивнул. Он и сам видел, как безвозвратно рассеивается аура лежащего у его ног человека.
- Димка убит! - сидящий на пассажирском сидении оперативник отбросил в сторону недокуренную сигарету и рванул на выход. Почти в ту же секунду со стороны переулка раздались частые хлопки и на его груди расцвели широкие красные пятна. Он еще успел растерянно оглянуться на оставшегося за рулем напарника, после чего ноги его подкосились и он рухнул лицом вниз на асфальт.
- Серега!! - водитель упал на сиденья, пропуская над собой следующую автоматную очередь, выбившую боковые стекла автомобиля, - Суки!!!
Удар обеими ногами и первого нападающего внесло вместе с вырванной с мясом дверью в стену ближайшего здания. В открывшуюся брешь тут же ударила свинцовая смерть, но мужчины в машине уже не было. Выкатившись с другой стороны, он дал из укороченного Калашникова очередь по оставшейся четверке. Подобраться к ним можно было только с одной стороны. Бойцы, облаченные в форму городского ОМОНА, казалось, ничуть не растерялись от подобного приема и плавно ушли в стороны, занимая оборонительную позицию за ближайшими деревьями и припаркованными автомобилями. По скорости они ничуть не уступали ему. Проклятье!
Оперативник быстро сменил обойму, всматриваясь в темноту воспаленными от напряжения глазами. Тени мелькали. Мелькали, меняя укрытия и подбираясь все ближе. Он точно видел, как попал в некоторые, но никто из них даже не думал падать мертвым или хотя бы замедляться. Все. Конец.
Выскочив из-за машины, он дал очередь практически в упор и бросился в ближний бой. Не дать возможности выстрелить. Заставить их мешать друг другу... Мысли в работающем на пределе мозге остановились. Мир вокруг смешался.
Удар ножом пришелся в приклад. Вниз и вбок. Удар и подсечка. Уход. Тут же три ответных удара. Все скользящие. Пустяки. Прорваться. Нужно прорваться... Любой ценой. С одного из бойцов слетел шлем. Боже мой, мальчишка. Совсем еще мальчишка... Перехватить короткий меч. Хруст костей и в сторону. Черт, не успел добить. Отход и удар ножом под колени. Откуда тут еще один? Их же было четверо. Отход и нож входит зазевавшемуся штурмовику под шлем. Минус один. Отступить в сторону и подрубить ноги еще одному. Пинок ногой в грудь последнему, загораживающему нужное направление лжеОМОНовцу. А вот и проход...
Чудовищный удар в спину. Небо медленно мелькает перед глазами, чтобы смениться перед лицом твердой землей. Броня пробита, позвоночник и часть внутренних органов приказали долго жить.
Граната из внутреннего кармана куртки ложится в руку. И чека в ней уже совершенно ни к чему. Ну вот и все. Не успел. Простите меня...
Мощная лапища резко перехватывает руку оперативника, не давая ей разжаться. Улыбка на губах успевшего штурмовика. Улыбка на окровавленных губах оперативника. Кто сказал, что можно только так? Ладонь с чудовищной силой сжала зажатый в пальцах ребристый стальной шарик...
Далеко за городом, в тихом спальном районе небольшого городка, приютившегося рядом с крупным мегаполисом, вздрогнул и проснулся мальчик, со светлыми, почти белыми волосами. Он подскочил на кровати, насторожено осматриваясь по сторонам.
- Мам... ты слышала?
- Что сынок? - спросила женщина, сидящая у окна рядом с кроватью.
- На улице что-то хлопнуло... Громко так. Это петарды?
- Успокойся милый, - она слегка наклонилась вперед и погладила по голове, встревожено глядящего на нее ребенка, - никто ничего не хлопал. На улице все тихо. Все давно уже спят.
- Но я же слышал! Громко так...
- Тебе просто приснилось. Ложись, - женщина аккуратно поправила одеяло и помогла ему облокотиться на подушку, рядом с тихонько посапывающей во сне сестрой.
На некоторое время в комнате снова наступила тишина, перемежаемая лишь легким шелестом деревьев за окном, да негромким гулом редких машин, проезжающих по удаленной от спального района дороге. Свет, льющийся с улицы, освещал только руки, задумчиво перебирающие в пальцах блестящий новеньким теснением паспорт и красивый халат, облегающий хрупкую фигурку. Все прочее - терялось в темноте.
- Мам?
- Да, сынок?
- А папа скоро вернется?
- Скоро, милый, скоро... Ты же знаешь, у него часто бывают командировки.
- Знаю, - шмыгнув носом, он натянул одеяло под самый подбородок, - просто... он никогда еще не уезжал так надолго. Я скучаю по нему...
- Спи, сынок. Все будет хорошо.
Помолчав, мальчик вздохнул, зная, как родители не любят повторять по нескольку раз одно и то же, и закрыл глаза. А через несколько минут, комнату наполнило еще одно тихое, мерное дыхание.
- Он вернется, - тихонько, словно пытаясь убедить в этом саму себя, повторила она и повернулась к стоящему сбоку от нее серванту. Из зеркала на нее смотрело чужое, совершенно незнакомое ей женское лицо...