Те дни, когда голос неровен,
Когда блеск задора светился в глазах,
В призывах волшебного взгляда…
Быть может, тот взгляд, что хотел, рассказал,
А радости нет и не надо!?.
Как короток век человечьих страстей?
Досадно, обидно и жалко!
По-прежнему ждут они добрых вестей,
Как милого сердцу подарка.
Не возносись!.. Ведь падать очень больно,
И гордецов не любят на Руси!
Тем, кто судьбой своею недовольны,
Даруй, Господь, прощенье и спаси!
Тот не достигнет ничего, что жаждал,
Кто малым не доволен никогда!..
Глоток воды не утоляет жажды,
Но к жизни возвращает иногда.
Парит орел высоко в поднебесьи,
Гордец спесиво занял кабинет…
К нему попасть как к водоему лесом
пробраться! Никакой дороги нет!
Велик Господь! Он каждому поможет,
Кто в помощи нуждается Его!..
А кто не верит, – пусть и не тревожит
напрасно! Не получит ничего!
Отдавать интересней, чем грабить!
Совершеннее нету идей?
Я мечтаю воспеть и прославить
Удивительно добрых людей!
Милосердие им не в новинку!
Грусть и жалость застыли в очах…
Где искусства у нас покровитель?
К сожаленью, пока не встречал!
Где попрятались вы, меценаты?
Богатеют все больше жлобы!
Мерседесы несут словно латы
Шеи толстые, узкие лбы.
Дремлет старый дед
Он дремлет вполглаза, а вовсе не спит,
Но снов вереница потом
Закружит, как Андерсен или как Свифт,
В мельканьи картин непростом.
Привык он спать сидя, а лежа – мечтать,
Как каждый из нас в детстве мог…
Во сне его гладит покойница мать,
И ангел хранит от тревог…
И кажется, стихла метель за окном,
И боль отпустила в ногах…
И вновь убаюкан целительным сном
Забудет старик о врагах.
Отчего же случилось так, граждане,
Необъятной недавно страны,
Что свободы, которых мы жаждали,
Стали вроде не очень нужны!?.
Обокрали нас быстро и весело,
К сожаленью, не только в рублях,
И звучат заграничные песенки
С содержанием фирменных блях.
Слушаяя Александра Блока
С загадочной магией звуков,
С таинственной силой стиха.
Читал он негромко и глухо
О сути любви и греха.
О том, что не все в наших силах,
И что испытанья нас ждут,
О призрачных женщинах милых,
Что, как не зови, не придут!
Казалось, и я был в том зале,
И так же внимал, как и все?..
«Откуда ты взялся?» – сказали,
А я прилетел по весне…
Но жизнь оборвала жестоко
Поэта чудесную песнь!..
И нет больше в Питере Блока,
Но есть небывалая весть
О том, что весной прилетает
К тем стенам мятущийся дух,
И тихо стихи он читает,
И голос по-прежнему глух.
Голос Есенина
Нравилось Есенина послушать
И народ тянулся как родной!..
Глуховатый, проникавший в душу,
С гулким хрипом рвался тембр грудной.
Он не соответствовал изящной
внешности Есенина никак!..
Ведь кричал Хлопуша настоящий,
скинувший на время свой армяк.
Монолог окончен, вытер слезы
Горький, встав со стула своего…
А Есенин грустный и серьезный
будто не заметил ничего.
Радостные зрители шумели
все, кому услышать довелось…
А в углу, на вешалке висели
скинутый пиджак, цилиндр и трость.
Раздумье
Компьютер упрощает жизнь!
Нажми лишь только кнопочки,
За мышку нежно подержись, и будет все тип-топ!?.
А для детей собою жизнь он заменяет попросту!..
Но жизнь совсем не так проста!
В ней не всегда все в лоб!
Ее проблемы должен ты решать самостоятельно,
Внимая опыту родных и голосам друзей…
Но иногда твои друзья к вопросам невнимательны, —
Тогда послушай верный зов родной души своей!
Он не обманет никогда! Уму придет на выручку!
Во все грядущие года да будет так всегда!
Компьютер помогает нам и облегчает выучку,
Но заменить друзей и ум не сможет никогда!
Волчьи ягоды
Нам не понять лесные волчьи вкусы!..
Что на десерт предпочитает зверь?
Висят они как кровяные бусы,
И мне сорвать их хочется поверь!
Но, говорят, что для людей опасны,
Как те, в чью честь и названы они?
И так же дики, так же неподвластны,
И так же смутно коротают дни!
Они растут на ветках одиноко
Ни для людей, ни для зверей и птиц!
Порой природа к ягодам жестока
К красивым каплям слез с лесных ресниц…
А может, волк, поранившийся в драке,
Их пожует и наберется сил,
И вновь его глаза горят во мраке,
Как бы осенний дождь не моросил!?
Неутомимо любопытство наше!
Найдя грибы мы скачем как мячи…
И, ягод куль набрав, как дети пляшем,