Выбрать главу

Булычев Кир

Альманах 'Удивительный космос'

Кир Булычев

Альманах "Удивительный космос"

1

Космический корабль "Сегежа" Г/П 304089 возвращался домой. Три дня, как он вышел из большого прыжка, перешел на крейсерскую скорость и теперь приближался к Солнечной системе. Еще несколько дней - и база Земля-14.

Когда корабль подходит к дому, время на нем меняет свой ход. Начинает казаться, что часы ленятся, что им надоело двигать стрелками, что они рады бы совсем остановиться. Даже роботы - что уж говорить о людях! поглядывают на часы с недоверием. Зачем им нужно оттягивать чудесный момент приземления, минуту, когда можно подойти к открытому люку без скафандра, без шлема и вдохнуть свежий, душистый, неповторимый воздух Земли?

Капитан Загребин стоял в кают-компании перед картиной, изображающей горное озеро, сосны, подступившие к нему, и снежные пики на заднем плане. Капитан курил и думал. Потом посмотрел в дальний конец кают-компании, где на полукруглом диванчике сидели вполоборота друг к другу доктор Павлыш и штурман Бауэр, играли в шахматы. Практикант Христо Райков уместился на свободном краешке дивана, за спиной Павлыша, читал потрепанный журнал.

Из буфетной вкатился робот Гришка в белом передничке, принялся греметь чашками, собирая на стол к чаю. В открытую дверь за ним пробрался ванильный запах кекса, - тетя Миля в последние дни закармливала экипаж пирогами и тортами.

Радист Цыганков заглянул в кают-компанию. Глаза его были тусклыми от тоски, от бесконечности немногочисленных дней, отделявших его от земли.

- Скучно, Малыш? - спросил капитан.

- Скучно, - сознался Малыш. - Даже сам не понимаю.

- Ничего, - сказал Павлыш, отвлекаясь от игры. - Еще неделя, и мы дома.

- Чем бы мне вас отвлечь? - спросил капитан. - Эта болезнь, лихорадка возвращения, обычно лечится авралами и прочими энергичными действиями... Правда, доктор?

- Правда, но бесчеловечно, - сказал Павлыш. - Можно найти другой способ. Более интеллектуальный.

- Предлагайте.

- Ну, творчество...

- Кружок рисования? Драматическая студия?

- Примерно так, - сказал Павлыш. - Сдаюсь я, Глеб. Мне через два хода мат.

Капитан вышел в коридор. Павлыш догнал его.

- А в самом деле, - спросил он, - Геннадий Сергеевич, может, займемся творчеством?

- Ты что имеешь в виду?

- Выпустим журнал.

- Проводи меня до мостика, по дороге расскажешь.

- Мне эта идея пришла в голову, когда я вашу очередную историю слушал, - сказал Павлыш. - Каждый из нас знает их множество, с каждым что-то да происходило. И все это - назовем это фольклором, даже эпосом - пропадает втуне. Иногда только какой-нибудь журналист запишет рассказ, переработает до неузнаваемости. А пора нам самим восполнить белое пятно в литературе.

Говоря, Павлыш все более воодушевлялся, разогревался созревающей на ходу идеей. Его голубые глаза метали творческие молнии.

- Это будет альманах удивительных историй...

- Правдивых? - спросил капитан.

- Обязательно!

Павлыш подумал и внес поправку:

- Большей частью правдивых.

2

За чаем Павлыш заручился поддержкой большинства экипажа. Лишь Баков и Снежина Панова отказались участвовать в альманахе, сославшись на отсутствие литературных способностей.

Павлыш возмущался.

- Среди нас нет писателей, - уверял он. - Никто не умеет писать красиво. Совсем не в этом дело. Мы хотим сохранить для потомства фольклор в чистой его форме, без наслоений, которые обязательно внесут в него литераторы. И вообще подписываться необязательно.

- А я бы и не стал, - сказал Бауэр. - Кому какое дело до моего скромного имени?

- Правильно, - одобрил Павлыш. - Рукописи будете отдавать мне, я сам себя назначаю составителем альманаха, - это дело трудное, хлопотное" связанное с сохранением тайны псевдонима...

- Да и псевдонима не надо, - сказал Бауэр. - Пусть будет как на конкурсе: каждый подает свой рассказ под девизом.

- Отлично.

- А не членам экипажа участвовать можно? - спросил вдруг молчавший до этого патриций с планеты Муна.

- По крайней мере, я в этом не сомневаюсь, - сказал корона Аро, представитель Галактического центра. - И буду первым, кто принесет рассказ уважаемому редактору литературного альманаха.

3

Однако первым рассказ принес не корона Аро. Тот еще переводил его, как в дверь к Павлышу постучали.

- Войдите, - сказал Павлыш, уже час корпевший над чистым листом бумаги, включавший в отчаянии диктофон и бросавший его при звуке собственного голоса.

Павлышу было трудно. Рассказ должен был быть достойным редактора и инициатора альманаха. Рассказ должен быть таким, чтобы Снежина Панова поняла, что писал его именно Павлыш и писал для нее, ради нее.

- Войдите, - повторил Павлыш.

Вошел некто и сказал:

- Я уже принес.

- Списал, наверно, - сказал Павлыш.

- Мой рассказ. Под девизом, - сказал некто. - Только печальный.

- А я вот начать никак не могу, - пожаловался Павлыш. - Начало никак не придумаю. Первую строчку.

- Первая строчка - самое трудное, - сказал некто.

Некто ушел. Павлыш взглянул краем глаза, но читать не стал. Потом.

Вложил лист в машинку, напечатал решительно:

"КОСМИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ

С утра на город горохом сыпался ветер. Он скатывался с плоской горы, сдергивал с деревьев серые сентябрьские листья, крутил сор вокруг памятника на вокзальной площади и мчал по моторельсу к матросской слободке. Там стояли приземистые, уверенные в себе, ничуть не изменившиеся за сто лет дома, сушились на веревках, как белье, таранки и зеленели клочки виноградников, распрямивших спину, когда с них сняли грозди мелких сладких ягод. До виноградников ветер не доставал. Он запутывался среди сложенных из дикого камня заборов.

Из-за этих заборов на берегу было тише. Полоса песка и мелких ракушек была густо населена и обжита: заштрихована узкими лодками, измарана пятнами сухих водорослей, изрыта норками крабов, испещрена треугольными следами уток.

Утки жили у воды. Они подбирали дохлых бычков и прозрачные шарики медузинок. Потом неторопливо спускались к мелким волнам и плыли, словно парусники, по синей воде.

Дальше, направо, берег загибался, и начиналась оббитая волнами бетонная набережная. Там был городок. Сезон кончился, и город более не прихорашивался и не улыбался северянам. На набережной соревновались орнитоптеристы, и крылья их шелестели, как прибой. Опавшие листья скапливались вокруг деревьев и засыпали дорожки на бульварах. Под грибками летних кафе сиротливо стояли столы, стулья были унесены уже в помещение.