- Валентин Петрович, я хотел бы поговорить начистоту.
Вологдин удивленно огляделся; помедлив, кивнул, будто не понимая:
- Слушаю? Вы все о том же? О пожаре?
- Нет, не о пожаре.
На Вологдине была рубашка с распахнутым воротом н домашняя куртка; помедлив, он рванул ворот рубашки, будто тот ему жал:
- Простите, о чем же? По-моему, вряд ли у нас могут быть другие темы? Или я ошибаюсь?
Уж если начинать, так начинать.
- Валентин Петрович, если вам нетрудно, расскажите о вашем высокочастотном генераторе?
- О чем?
- О высокочастотном генераторе. Ради бога, простите, но вынужден добавить: том самом, который сгорел. И существование которого вы пытались скрыть от меня вместе с Василием Васильевичем Субботиным.
Некоторое время Вологдин смотрел на Пластова, будто не понимая, о чем тот говорит. Неожиданно лицо инженера потемнело, он цепко ухватился за край стола:
- Слушайте, что вы себе позволяете?
В глазах его вспыхнул гнев настолько сильный, что Пластов на секунду растерялся.
- Подождите… - начал было он, но Вологдин движением руки остановил его:
- Милостивый государь, какое вам дело до моего высокочастотного генератора? - Помедлив, его щеки вдруг стали белыми, он отчеканил: - Какое вам, сударь, до э-то-го де-ло? Ка-ко-е?
Пластов попытался было перебить, но Вологдин, хлопнув ладонью по столу, закричал фальцетом:
- Молчите! И не лезьте! Не лезьте, я вам говорю! Не смейте лезть туда, где ничего не понимаете! Не смейте! - Вскочил, подошел к окну. Сказал, не оборачиваясь, свистящим шепотом: - Не смейте этого трогать, слышите?
Это касается только меня! Только меня, и никого больше! - Резко развернулся, крикнул, побагровев: - Вы поняли меня, милостивый государь? Не трогайте это! И вообще не трогайте! Если у вас нет других вопросов - все! Я вас не держу! Слышите не держу!
Пластов молчал. Вологдин вдруг снова уцепился рукой за край стола, будто пытаясь удержать себя. В тишине громко скрипел маятник, отсчитывая время; казалось, оба они сейчас заняты только тем, что внимательно вслушиваются в щелканье балансира. Наконец Вологдин слабо стукнул кулаком по столу, прижался к руке лбом, зажмурился, сказал устало:
- Этого еще не хватало. Ради бога, простите. Я просто не выдержал. Я не могу больше, понимаете, не могу.
В полной тишине встал, подошел к окну. Тронул один из чертежей, спросил глухо:
- Знаете, сколько вариантов проекта я сделал?
Опять стало слышно, как тикают часы. Пластов не понимал, что именно сейчас имеет в виду Вологдин, но тихо спросил:
- Сколько?
Вологдин долго стоял молча, будто пытаясь вспомнить.
- Свыше ста. Я чертил ночами, переделывал, откладывал и чертил снова. Засыпал и опять вскакивал, если что-то приходило в голову. Ведь все приходило не сразу… Совмещенный корпус… Гибкий вал… Шелковая изоляция… Поймите. - Вологдин повернулся, его глубоко запавшие глаза мучительно сощурились. - Поймите, последние месяцы, когда я наконец приблизился к окончательной формуле, во мне вдруг все перевернулось. Все, вы понимаете? Вы должны это понять, я вижу - должны понять… Наконец-то я поверил в себя. Я стал другим человеком, совсем другим. Все вокруг ожило. Если раньше все было раздробленным, несобранным - вдруг все стало цельным, единым. И мир стал цельным. Ведь я никогда раньше не занимался радиотехникой. Я был просто студентом… Потом оставили при университете. Но так… не знаю даже почему. Я считал все это подарком судьбы. Да и вообще я не верил, что смогу когда-то что-нибудь сделать в науке… Да и не только в науке. Вообще где бы то ни было. И вдруг… - Сморщился, как от боли. - Вдруг я создал этот генератор. Не знаю, что это было, наитие, озарение, что-то другое - но я его создал! Создал. Он стоял на испытательном стенде. Стоял живой, теплый, без единого изъяна, понимаете? Несколько дней я вообще не подпускал к нему никого. И сам его не трогал - только смотрел! Вы понимаете это? - Вологдин опустил голову, тяжело пригнулся, будто его действительно что-то тянуло к земле.
- Понимаю, - сказал Пластов.
Инженер выпрямился, вздохнул:
- Ну вот. А потом я уехал ненадолго, всего на четыре дня… Я хотел остыть, так бывает. Чтобы потом вернуться к тому, что я создал. Но когда вернулся - ничего уже на было. Ничего. Все сгорело.
Рассеянно потрогал бумаги, улыбнулся через силу:
- Впрочем; простите. Может быть, вы чего-то хотите? Чаю? У меня есть чай. Правда, я заварю?
Нет, нет, Валентин Петрович. Спасибо.
- Н-ну… Пожалуйста. - Инженер пожал плечами, подошел к барометру. Как хотите. А то… - Задумался. - Пустота. Понимаете, теперь внутри, во мне, осталась только пустота. Я пустой, совсем пустой, выхолощенный, понимаете? Если бы еще был завод… Я постарался бы пересилить себя… Попробовал бы что-то сделать… И… Не знаю, загадывать трудно… но если бы повезло, может быть, я бы его и восстановил…