—Больше пахнут пестик с тычинками, чем сами лепестки. Они ведь пыльцой покрыты. И пчелы на пыльцу летят. Ты разве не знала?
Ира отрицательно помотала головой. Расстегнула легкую джинсовую курточку и подумала, что ничегошеньки она не знала. Жила и ни на что не обращала внимания. Вот Таня Мишина…
Но вспоминать сейчас о Тане не хотелось. Наверняка подруга вечером позвонит и пристанет с расспросами, еще нужно решить, что ей врать.
Или сказать правду? Но какую? Она, Ира, совсем запуталась.
Девочка с усмешкой заметила себе: может, Мишина и не позвонит, она такая. Будет терпеливо поджидать, пока Ира сама расколется.
Да уж, долго ей ждать придется!
Ира покосилась на Петюнчика, неспешно трусившего рядом, и ее мысли перекинулись на Аленку. Ира мгновенно погрустнела.
Вдруг вспомнилось, что вчера вечером малышка ни с кем не хотела разговаривать. Лежала в постели и о чем-то думала. Ее личико выглядело по-взрослому печальным, а взгляд то и дело застывал на написанной когда-то акварели. Ира понимала — Аленка опять мечтала о встрече с отцом.
Ира тяжело вздохнула: а может, и не мечтала. Может, Аленка и сама уже не верила в эту встречу. Иначе почему глаза у нее такие потухшие и безразличные? Раньше они буквально светились…
—Что-то случилось? — осторожно спросил Гончаров.
Петюнчик поднял голову и почти по-человечески застонал. Будто понимал, о чем думала его временная хозяйка.
Ира открыто посмотрела на идущего рядом одноклассника и снова удивилась своей недавней неприязни. Сейчас во взгляде Виктора она видела только сочувствие. И желание помочь.
Никакой насмешки, с чего она вбивала себе в голову? И шрам Гончарова ничуть не портил. Подумаешь, щеку немного стянуло…
В памяти всплыл недавний разговор с Аленкой, ее горькие слезы, и Ира снова подумала: она — счастливица. У нее-то есть и папа, и мама. Они Ирину любят, только она, дурочка, никогда этого не ценила и не замечала.
Цеплялась к ним по пустякам, а с чего, спрашивается? Если честно, мама с папой даже ее свободу не слишком ограничивали. Волновались, понятно, но все-таки отпускали Иру из дома одну. И не слишком ругали, когда она возвращалась почти к десяти вечера.
Или они чувствовали, что ничего плохого с дочерью не происходит?
Вполне возможно.
Незаметно для себя Ира рассказала Гончарову о неудачной попытке найти Аленке отца. Неудачной по той причине, что теперь совершенно ясно — Аленке лучше с ним не видеться. Никогда. Как и Наташе.
Пусть лучше Аленка с Наташей по-прежнему живут в сказке. Пусть считают — Игорь ищет их. Просто что-то мешает ему с ними встретиться.
Жаль только, Аленка тяжело больна. Ире почему-то кажется — девочка каждый вечер ждет папу. Может, поэтому не может поправиться?
Ира раздраженно сдвинула брови: «Проклятая сказка про волшебные краски! Зачем только такие придумывают? Ничего нет опаснее ложных надежд…»
ГЛАВА 15
АЛОЕ ПЛАТЬЕ
Часы показывали шесть вечера, а Ира до сих пор находилась у Аленки. Она просто не могла уйти! Уж слишком малышке было плохо.
Бедную Аленку то бил отвратительный сухой кашель, и ее худенькое тельце жестоко сотрясалось, а бледное личико страшно краснело. То она лежала пластом, бездумно глядя в окно. Или просто прикрывала глаза, не желая никого видеть.
Она не спала, но и разговаривать ни с кем не хотела. И на акварель свою сегодня ни разу не посмотрела, Ира специально за ней наблюдала.
Аленкино личико выглядело отрешенным, почти прозрачным. На виске дрожала тоненькая голубая жилка. Тонкая слабая шейка, беспомощные ручки-веточки поверх одеяла...
У Иры сердце ныло от нестерпимой жалости. Временами казалось — девочка вот-вот заснет и никогда не проснется.
Ире страшно было уходить. Вдруг именно она, пока держит малышку здесь, в этом мире?
Даже Софья Павловна тревожилась, Ира видела. Третий раз за сегодняшний день прибегала. Прослушивала Аленку, измеряла ей давление. Потом зачем-то держала крошечную ладошку пациентки в своей и считала пульс. Пыталась развеселить Аленку шутками, но девочка ни на что не реагировала.
—Не нравится мне ее состояние, — шепотом сказала Софья Павловна в коридоре. — Попытайтесь расшевелить ребенка. Сказки, что ли, почитайте… – И она с отчаянием махнула рукой.
Несчастная Наташа буквально места себе не находила. Металась по квартире, заламывая руки. Хваталась то за готовку, то за уборку, то сидела около Аленки и уговаривала ее что-нибудь съесть. Кормила дочь с ложечки и едва не плакала, настолько покорно и безразлично глотала Аленка свой любимый куриный бульон.
Как, как Ира могла их оставить одних?!
С другой стороны, сегодня воскресенье, и родители скоро начнут беспокоиться. Они-то считали — Ира ушла в школу на репетицию. Могли пару часов накинуть на прогулку по городу и болтовню с подругами. Но явиться домой снова к десяти вечера?
Ира с тяжелым вздохом подошла к телефону. Она не знала точно, что сейчас скажет. Просто хотела предупредить родителей — придет поздно. А уж что они подумают…
Трубку поднял папа. Ира горько усмехнулась — как специально. С мамой договориться намного проще. А вот с папой…
Ира тупо смотрела на потемневшие от времени обои и молчала. Не представляла, с чего начать разговор.
Соврать, что она у Тани? Опять корпит над математикой или физикой? В воскресенье?
Не поверит.
Папа, к удивлению Иры, не стал набрасываться с выговором. Довольно мягко спросил:
—Иришка, ты ни о чем важном сегодня не забыла?
Сбитая с толку Ира пожала плечами. Потом сообразила, что папа ее не видит, и озадаченно сказала:
—Кажется, нет.
—Точно?
—Ну... да. Ничего такого, о чем стоило бы помнить.
Папа раскашлялся. Ире вдруг показалось, что он едва сдерживает смех.
—Ты ушла слишком рано, мы с матерью еще спали…
—Я же в школу, — торопливо перебила Ира. — Я вчера вечером вас предупреждала — у меня репетиция.
—Я помню, — успокоил папа.
Они немного помолчали. Ира неуверенно пробормотала:
—Знаешь, па, я сегодня попозже домой приду. У меня дела очень… очень важные, честное слово!
Папа хмыкнул. Ира невольно поежилась. Она словно увидела его жесткое лицо и насмешливый взгляд. И тут услышала невероятное:
—Ты у Аленки?
Ира уронила трубку. Зачем-то бросила взгляд на кухню, где находилась Наташа. Подняла трубку и испуганно пролепетала:
—Откуда ты знаешь?
После мучительно длинной паузы папа сказал:
—Ты бросила на журнальном столике газету. Там было подчеркнуто единственное объявление. И указан телефон.
—И… что?
—Когда ты в первый раз задержалась до десяти вечера, — абсолютно спокойно пояснил папа, — я позвонил по этому номеру. И поговорил с Наташей. Ты только-только от нее ушла.
—Но… но ведь я сказала, что буду у Тани!
—Танина мать никогда бы не позволила сидеть у них до десяти, — отрезал папа. — Если бы хорошо подумала, сама бы поняла!
Ира облизала пересохшие губы и с трудом выдавила:
—И как… теперь?
—Никак. Работай спокойно. Наташа говорила — ты прекрасно справляешься.
Такого Ира не ожидала. Она не поверила собственным ушам! Изумленно посмотрела на трубку, даже встряхнула ее и едва слышно прошептала:
—Ты позволяешь?
—Почему нет? — удивился папа. — Ты взрослеешь, я этому рад. Как и мама.
—Но… почему вы мне ничего не сказали?!
—Мама считает — это ты должна нам довериться.
Неожиданно для себя Ира громко всхлипнула. Папа встревоженно поинтересовался:
—Аленке совсем плохо?
—Ты… ты и это знаешь?
—Наташа упоминала, что девочка приболела. Бронхит, кажется.
—Да.
—Лучше не стало?
—Нет. Она… она…
Договорить Ира не смогла, только тихо, безнадежно заплакала. Папа торопливо воскликнул: