— Что это за дерьмо?
— Амброзия. Пища богов.
Он делает ещё глоток и кладёт фляжку обратно в карман пальто.
— Итак, если ты здесь, внизу, а Мунинн на земле, где остальные?
— Где-то. Мы много путешествуем.
— А кто-нибудь из вас есть на Небесах?
— Всегда. По крайней мере, один из нас.
— Люцифер знает, что вы раздроблены, не так ли?
Он кивает.
— Люцифер всегда был самым умным. Вот почему они с младшим никогда не ладили. Один — сердце, а другой — голова.
— Всё это случилось после ухода Люцифера. Почему вы не пошлёте его сюда вниз, чтобы всё починить.
— Это не поможет. Ты был прав в одном. Я создал всё не так хорошо, как мог бы. Рано или поздно это должно было случиться.
— Вы пятеро знаете, что слышат и видят остальные?
— Не всё. Мы также любим немного уединения. В противном случае мы бы всё ещё были вместе.
— Они знают, что мы сейчас разговариваем?
— Они могут слышать каждое слово.
— Значит, вы получили послание, которое я отправил с ангелом обратно из Эдема?
— Получили. Тебе не нужно было так его кромсать. — Он кивает на мою новую металлическую жучиную руку. — Но, полагаю, вы квиты.
Я отворачиваюсь. Здание, которое поджёг Кисси, реально ревёт. Я отсюда чувствую жар. Я задаюсь вопросом, не стоит ли нам двигать, но Нешама не выглядит обеспокоенным, так что и я решаю не волноваться.
— Возможно, я был немного резок. Я только смирился с тем, что мёртв. И он ударил первым.
— Тогда, полагаю, всё в порядке.
Нешама пересекает парковку и смотрит на другую часть ада. Оттуда вид ничуть не лучше. Я ничего не говорю, потому что вижу это на его лице.
— Кстати, он больше не Люцифер. Он Самаэль[252], — говорит Нешама.
— Слышал. Кстати, насчёт твоих детей, что это за история с Аэлитой? По сравнению с ней, Лилит[253] — мать Тереза. Она недостаточно общалась с Папочкой?
— Ты не родитель. Не указывай, как мне воспитывать мою семью.
— Не знаю, что у неё, комплекс Электры[254], Эдипов комплекс[255] или опрелость, но она действительно желает тебе смерти. Тебе нужно накачать ее прозаком[256].
Мы обходим всю крышу. Небо остаётся сплошной массой дыма. На горизонте грохочут землетрясения.
— Я знал, что Люцифер был смутьяном, но я также знал, что он вырос из этого. Но я никогда не думал, что это произойдёт с Аэлитой. Я пытался поговорить с ней, но, по-моему, это гиблое дело.
— Ты всегда можешь убить меня. Вот чего она действительно хочет.
— Не думай, что я не рассматривал такой вариант. И это не то, чего она хочет. Ты просто симптом того, что она считает более серьёзным заболеванием.
— Звучит так, словно она стала гностиком в отношении тебя и тоже считает Папочку демиургом.
Он поворачивается и смотрит мне в глаза.
— Кто ты, чёрт возьми, такой, чтобы говорить о непослушных детях? Вся твоя жизнь — сплошные разрушения. Ты не глупый мальчишка. Почему ты ищешь неприятностей?
— Потому что один из твоих ангелов разрушил жизни моих матери и отца, и сделал меня Мерзостью. Когда я наконец нашёл своего настоящего отца, тот сказал мне, что всё, чем я был и всегда буду, — это убийцей. Не совсем «Оставь это Биверу», не так ли?
— У всех нас есть свои проблемы. Посмотри на этот бардак.
Нешама опирается локтями на низкую стену. Я делаю то же самое.
— Некоторые из древних греков считали, что мир не мог бы быть таким жестоким бардаком, если бы это не было сделано нарочно. Они говорили, что тот, кто или что создал его, в глубине души должен быть злым.
— А ты как считаешь? — спрашивает он.
Я шарю в кармане в поисках сигареты, которой, мой мозг знает, там нет, но моему телу всё равно нужно проверить. Я сгибаю новую руку и провожу ею по бетону, ощупывая шероховатую поверхность.
— Я в обоих случаях не уверен на сто процентов. Но, навскидку, на самом деле я не считаю тебя злым. Просто тебе это оказалось не по зубам. Ну, или как ребёнок, получающий отметку в своём табеле успеваемости. «Если бы Чет приложил усилия, уверен, он смог бы добиться больших успехов в учёбе».
— Забавно, это то, что мы чувствуем к тебе.
— Я нефилим и убийца. Ты считаешь меня злым?
— Я в обоих случаях не уверен на сто процентов. Кроме того, есть вещи и похуже, чем быть убийцей.
— Как насчёт «Не убий»?
— Как насчёт армии Египта, которую Моисей утопил, сомкнув над ними Красное море? Думаешь, он смог бы обратить их вспять несколькими добрыми словами? Думаешь, я смог бы сделать это здесь? — Он указывает на город внизу. — Хочешь знать разницу между убийцей и душегубом?
253
254
255