— Каким образом же тогда вы выполняете обряд экзорцизма? — спрашивает Видок.
— Мой род очень древний. Поколениями мы служили общинам, которые Церковь не охватывала или не хотела охватывать. Я пользуюсь тем, чему научился у своего отца. Чем-то гораздо более древним, чем Церковь и гораздо более прямым. Лучше всего то, что не нужно привлекать Господа. Я пожиратель грехов из длинной линии пожирателей грехов.
Подходит Кэнди.
— Не знаю, что это такое, но можно мне тоже стать им?
Я бросаю на неё взгляд.
— Как это работает?
— Это простой ритуал. Тело усопшего вечером кладётся нагим на стол, обычно перед вечерней. Я кладу на усопшего хлеб и соль. Возлагаю руки на тело. Голову. Руки. Ноги. Читаю молитвы, которым научил меня мой отец, поедая хлеб и соль. С каждым кусочком я вбираю грехи этого тела, очищая усопшего, пока его душа не станет чиста. Когда скончался мой отец, я съел его грехи. Когда умер его отец, он съел грехи того, и так дале, и так далее, сквозь века. Я вмещаю в себе все накопленные грехи сотен городов, деревень, армий, правительств и церквей. Кто знает, сколько? Уверен, миллионы.
Я достаю из кармана пачку «Проклятия» и предлагаю Травену.
— Курите, Отец?
— Да. Ещё один из моих грехов.
— Закуривайте, и вместе поедем на угольной тележке.
Я зажигаю пару зажигалкой Мейсона и протягиваю одну отцу. Травен делает затяжку, слегка кашляет. «Проклятия» кажутся крепкими, если вы не привыкли к ним. На самом деле, на вкус они как огонь нефтяной скважины на поле свежих удобрений. Травен видит пачку у меня в руке, и его глаза расширяются на долю дюйма.
— Это то, что я думаю?
— Бренд номер один в Пандемониуме.
Он вытаскивает «Проклятие» и смотрит на неё.
— Они крепкие, но не настолько ужасные, как я полагал.
— Это ад в миниатюре. Расскажите мне о Хантере.
— Казалось, всё идёт хорошо. Видите ли, Клипот могут овладеть только несовершенным и нечистым телом, грешным. Конечно, это описывает всё человечество, кроме, разве что, святых. Когда я поедаю грехи одержимых, их тела возвращаются в чистое и святое состояние. Поскольку прятаться больше негде, Клипот выбрасывается, словно кто-то выплёвывает арбузное семечко.
— Когда всё пошло не так?
— Я разложил хлеб с солью и читал молитвы. Не на латыни, а на древнем языке, на котором предположительно разговаривали Клипот, а может и Ангра Ом Йа.
Травен открывает рот, и оттуда исходит какое-то жужжание, бульканье и лепет, словно он одновременно тонет и говорит на адском.
— Я чувствовал, как Клипота вытягивает наружу, по мере того как я проглатывал грехи Хантера. Он знал, что происходит, и отчаянно сопротивлялся. Несомненно, вы видели обломки. К концу ритуала Клипот попытался поднять тело мальчика в воздух. Я сунул Хантеру в рот хлеб с солью, надеясь, что это извлечёт тварь. Я молился и ел хлеб. Это должно было сработать. Это уже срабатывало прежде, но что-то пошло не так. Представьте, что я возводил замок, чтобы вытолкнуть Клипота и не пустить обратно. Но он прорвался сквозь стены обратно в тело Хантера. Это последнее, что я помню, прежде чем Джулия помогла мне подняться. К тому моменту парень уже выскочил в окно.
— Вы опознали этого демона?
— Нет. С таким я никогда прежде не сталкивался. Он не был зол или напуган, пока не понял, что я знаю, как изгнать его. Это необычно для Клипота. Они неполноценные твари, и знают это, что делает их страшными и злобными. Этот же был терпеливым и думающим.
Травен подходит к окнам и открывает их, чтобы выпустить дым. Я следую за ним, чтобы стряхивать пепел наружу на университет.
— Думаю, нам нужно больше информации, прежде чем мы снова попробуем экзорцизм. Мы упускаем что-то важное, — говорю я.
— Я просматривал книги, пытаясь идентифицировать конкретно эту тварь, но мне не повезло.
— Возможно, я смогу помочь вам в ваших исследованиях, — вступает в разговор Видок. — У меня есть собственная библиотека, если желаете взглянуть.
— Спасибо. С удовольствием.
— Вы двое можете играть в библиотекарей. Я собираюсь сделать несколько звонков и начать ломать игрушки кое-каким людям, пока кто-нибудь из них не начнёт давать нам ответы.
— Круто, — комментирует Кэнди.
— Отец, я знаю, вы должны пользоваться университетской библиотекой. Слышали когда-нибудь как кто-нибудь говорил о наркотике под названием Акира?
— Конечно. Он популярен среди некоторых студентов. Художников. Нью-эйджеров[59]. И тому подобное.
59