То, что тебя трудно убить — это не самое не худшее, что может с тобой случиться, но уж точно, и не самое лучшее, а прямо сейчас — это даже не забавно.
Что-то твёрдое и прозрачное пролетает рядом с моим плечом и ударяется в лицо Смоки. Он резко отдёргивает голову, словно у меня неприятный запах изо рта. Но не отпускает. Ещё один флакон пролетает мимо. И ещё один. На этот раз Смоки отпускает меня. Видок ковыляет позади меня и швыряет зелья, как машинка для подачи мячей.
Смоки пятится, прижимая руки к телу. Что-то его ранило. Хорошо. Он начинает трястись, будто кто-то сунул вибратор в миску с вишнёвым желе. Я отступаю назад и выхватываю пистолет, но прежде, чем успеваю им воспользоваться, Смоки тает, словно Злая Ведьма Запада[13], оставляя на зелёной лужайке круг чёрной выжженной земли.
Видок хватает меня за плечи и тянет обратно к машине. Он запрыгивает как зайка на здоровой ноге на пассажирское сиденье, а я проскальзываю на водительское, сую чёрный клинок, который прихватил из ада, в замок зажигания, и мы линяем.
— Что это была за чёртова охранная сигнализация? Почему богачи не могут завести ротвейлеров, как все остальные?
— Не думаю, что это была сигнализация. Это был демон.
Я смотрю на него. Теперь мои руки пульсируют, и между каждой пульсацией по-прежнему такое ощущение, что они горят. Я чую какой-то запах, но не знаю, это пальто или я.
— Никогда прежде не встречал подобного демона.
— Как и я, но то зелье, что ранило эту тварь, было редким видом яда. Токсин, созданный для воздействия только на демонов.
Я веду машину со средней скоростью. Останавливаюсь на знаках «Стоп» и подчиняюсь всем сигналам светофоров.
— Думаешь, ему нужны были мы?
Видок пожимает плечами.
— Возможно. Но кому было известно, что сегодня вечером мы будем здесь? И зачем кому-то сейчас нападать на тебя? Ты уже несколько недель был паинькой.
Я опускаю окна, чтобы выпустить запах. Я провонял весь «Лексус», но плевать. Ненавижу эти элитные гольф-кары. Безвкусные символы статуса с индивидуальностью, не большей, чем у сэндвича из клея ПВА с белым хлебом.
— Может, кто-то сводил старые счёты. Чёрт, может, он приходил за тобой, — говорю я.
— Кто бы послал за мной демона? — смеётся Видок.
— Не знаю. Те несколько тысяч человек, которых ты ограбил за последние две сотни лет?
— Скорее, сто пятьдесят. Не пытайся выставить меня старым.
— Конечно, отправлять демона из-за чего-то подобного — это уже перебор. Особенно из-за чего-то настолько редкого, что никто из нас не может понять, что это.
— Я…
— Нытик. Твоя подружка — лучший худу доктор в городе. Она наложит тебе компресс со льдом и наколдует какие-нибудь лапки кенгуру. Затем ты сможешь самостоятельно обносить дома через окна второго этажа.
Видок похлопывает меня по плечу.
— Будет, будет… — словно гладит пятилетнего ребёнка с ободранной коленкой. — Я думал, ты будешь счастлив. Тебе пришлось подраться. Пустить немного крови. Разве это не то, чего тебе хотелось?
Я задумываюсь.
— Наверное. И его прикончил ты, а не я, так что мой рекорд без-убийства-тварей всё ещё цел.
— В отличие от твоих рук.
— Немного бактина[14], и к утру они будут в порядке.
— Судя по тому, как выглядят, всё это время они будут болеть. Возьми. Это поможет тебе заснуть.
Он лезет в пальто и протягивает мне зелье.
— Нет, спасибо. Сегодня вечером будет доктор Джек Дэниэлс[15]. У него есть все лекарства, что мне нужны.
Он суёт пузырёк мне в карман.
— Всё равно возьми. Он может припоздниться.
— Да, мам.
— И не забудь почистить зубы и прочесть молитву.
— Иди на хуй, мам.
Мы едем через весь город туда, что отцы города зовут Историческим Округом — ироничное название для городского района, у которого нет истории, но который повидал больше дерьма, чем многие страны. Ничего страшного позабыть обо всех этих Мэнсонах[16], знаменитостях с передозом, высасывающих мозг религиях, НЛО-религиях, дешёвых сатанистах, связанных с рок-н-роллом самоубийствах, захватах земель, серийных убийцах, безжалостных бандах и ещё более безжалостных копах, выживальщиках с ящиками патронов, сигарет и замороженных сублимированных бобов в своих поселениях в пустыне, пока мы не забываем привезти семью в Даунтаун, чтобы выпить латте и полюбоваться поддельными футболками с Микки Маусом.
Мы бросаем машину на парковке отеля «Билтмор» и начинаем прогулку через четыре квартала к Брэдбери-билдинг. Это откровенно глупо, но Видок настаивал, что сможет идти, что бы там ни случилось с его ногой при падении. Я повидал множество травм. И знаю, что не сможет, но позволяю ему ковылять, пока он не хватается за мою руку, пыхтя и отдуваясь, прежде чем завалиться на уличную стойку для газет, заполненную местной рекламой секс-услуг. Я и не знал, что она ещё встречается.
13
16