— Нет. Если и был кто-то ещё более неподходящий, чем ты, чтобы владеть Митрой, так это он. Без обид, конечно. Я бы никогда не продал его тебе, если бы считал, что ты способен им воспользоваться.
— Но я способен. Был способен. Я сотню раз едва не вытащил эту затычку.
— Но не вытащил. И именно поэтому я отдал его тебе.
Я толкаю Митру по столу в его сторону. Мунинн берёт его осторожно, словно проповедник, только что обнаруживший на гаражной распродаже Библию Гутенберга, и кладёт на ближайшую полку, где может присматривать за ним.
— Если увидишь кого-нибудь из моих братьев, когда попадёшь в ад, пожалуйста, передавай им привет, — говорит он.
— Твои братья в аду?
— Один или два, полагаю. Я единственный оседлый. Остальные из неугомонных. Они обязательно где-нибудь всплывают. Некоторые из них иногда проходят через ад и присылают мне безделушки для моей коллекции.
Он указывает на полку с адовым оружием, чашкой, которую я опознал, как из дворца Азазеля, и куском такой же чёрной кости, как та, из которой вырезан мой нож.
— Как я узнаю одного из твоих братьев при встрече?
Он смеётся.
— Узнаешь. Мы двойняшки, если не считать того, что нас пятеро, так что, полагаю, мы две с половиной двойняшки.
— Я собираюсь передвигаться довольно быстро, так что передать привет — это практически всё, на что у меня будет время.
— Если будешь занят, тебе не нужно даже этого говорить. Вот.
Он вытаскивает из-под стола металлический сейф и достаёт из кармана связку ключей. Я никогда не видел столько ключей одновременно в одном месте. Он перебирает их, кривится и швыряет их на стол. Достаёт из другого кармана идентичный набор. Многие ключи на этой связке больше и древнее. Находит один с таким толстым слоем ржавчины, что тот скорее напоминает лежавшую в воде и покрывшуюся ракушками ветку. Он вставляет эту штуковину в замок сейфа и поворачивает. Тот скрипит, стонет и скулит, но, спустя минуту напряжённой борьбы, сейф распахивается. Он лезет внутрь, достаёт двенадцатигранный кристалл и протягивает его мне. Я подношу его к свету и гляжу внутрь. В центре кружат друг вокруг друга две булавочные головки, одна белая, и одна чёрная.
— Что это?
— Сингулярность. Бесконечно горячая, бесконечно плотная точка. Вернее, две её половинки. Порознь они будут кружить вечно, но стоит им сойтись вместе…
Он поднимает руки и издаёт щеками звук взрыва.
— В просторечии это Большой Взрыв. Ты отдал мне конец Вселенной, так что я даю тебе начало. Я прихватил её, уходя из семьи.
Я прикидываю в руке вес этой штуки. Она лёгкая. Может, грамм двести. Легковато для Вселенной.
— Это был твой хедж[142], не так ли? На случай, если ты во мне ошибся, и я бы запустил Митру. Если бы я уничтожил эту Вселенную, ты смог бы запустить её снова.
Он закрывает сейф и кладёт его обратно под стол.
— Я очень верю в тебя, но давно понял, что всегда разумно иметь запасной план.
— Если запустить Сингулярность, она перезагрузит эту Вселенную или начнёт другую?
— Невозможно заранее сказать, пока это не произойдёт. И в конце концов, разве это имеет значение?
— Не для меня. Хотя, может, мне будет не хватать сигарет.
Он указывает на кристалл у меня в руке.
— Если наткнёшься внизу на одного из моих братьев, отдай ему. Окажи мне эту услугу, и я буду у тебя в долгу. — Он достаёт бутылку вина. Мунинну всегда нравится скреплять сделку выпивкой. Это одна из причин, по которой с ним хорошо иметь дело. — А до тех пор оберегай кристалл. Он единственный. Итак, могу я дать тебе что-нибудь, что поможет в твоём путешествии?
Он наливает нам вино в два бокала для виски с выгравированными на стенках танцующими девушками. Я чувствую себя как в «Крысиной стае».
— Что у тебя есть? Я не знаю, во что вляпаюсь там внизу.
Мунинн роется в коробке со всяким хламом на углу стола и достаёт что-то размером с жёлудь. Он ставит его на стол и пьёт вино. Предмет маленький и весь в крапинках.
— Похоже на яйцо, — замечаю я.
Мунинн кивает.
— Так и есть. Отложившее его существо не обитает в этом измерении, но не волнуйся. Оно не экзотичнее археоптерикса, так что яйцо вполне съедобно.
— Значит ли это, что если я буду держать его в тепле, то получу летающего ящера?
У Мунинна загораются глаза.
— Разве это не было бы прекрасно? Но нет, это яйцо обладает целебными свойствами. Если тебя ранят, оно поможет тебе исцелиться и притупить боль. У него очень прочная скорлупа, так что не думай, что тебе нужно обращаться с ним деликатно. Просто сунь его в карман. Если оно тебе понадобится, зажми между зубами и сильно надави. Я слышал, что на вкус они довольно сладкие. Как белый шоколад.