К середине 1960-х мы ощущали, как надвигалась тень, не такая, может, густая, но все же ясно ощутимая тень времен застоя. Естественной для нас реакцией на нее было стремление, тщательно, впрочем, маскируемое, создать свой очаг сопротивления. В этом стремлении мы с Аловым были не одиноки, и к нам потянулись единомышленники. Сейчас многие считают, что застой, подобно утюгу, подавил и «выгладил» все на свете, задавил все живое в кинематографе. Это серьезное заблуждение, если не подтасовка. Конечно, ущерб, нанесенный кинематографу застоем, велик. Но сопротивление было. Причем сопротивление организованное, продуманное, сознательное.
Наше Объединение писателей и киноработников стало одним из таких очагов сопротивления. Художник, он, конечно, по натуре одиночка и самодостаточен, но все же ему нельзя без опоры, ему нужна «группа поддержки». Особенно в «минуты роковые», когда решается судьба его замысла. Запустят или не запустят? Быть или не быть его фильму, его детищу? Из этих «роковых моментов» складывается кинематографическая судьба творца, из ответа на вопрос, «быть или не быть» фильму, складывается подлинная история отечественного кино. Ведь кроме официальной, существует еще «тайная история кино» — скрытая от глаз исследователей и искусствоведов. Она подчас не отражена в статьях, книгах. Ее почти никто не знает. Но как раз она (по моему мнению) является решающей для судьбы национального кинематографа.
Эльдар Рязанов, Михаил Швейцер, Александр Алов, Василий Ордынский, Владимир Наумов — в коридорах «Мосфильма» в середине 1960-х жизнь бурлила
Когда Андрей Тарковский и Андрей Кончаловский не нашли поддержки своему замыслу фильма об Андрее Рублеве, они пришли именно в наше Объединение, и, несмотря на огромное сопротивление всех инстанций, нам удалось «пробить» эту идею, и фильм был запущен в производство. Это я и называю «роковым моментом» — не шумную борьбу за выпуск готовой ленты на экраны, а тихую, неизвестную практически никому, но самую главную борьбу — за запуск в производство. Затем Тарковский снял у нас «Солярис» и «Зеркало».
Марлен Хуциев, Александр Алов, Владимир Наумов — однокашники, коллеги, друзья. 1965 год
Время менялось, «оттепель» заканчивалась. Пробивать приходилось многое: «До свидания, мальчики!» Михаила Калика и Бориса Балтера, «Время, вперед!» Михаила Швейцера и Валентина Катаева, «Июльский дождь» Марлена Хуциева и Анатолия Гребнева, «Шестое июля» Юлия Карасика и Михаила Шатрова, наши собственные «Скверный анекдот» и «Бег». Для запуска фильмов применялись всевозможные уловки и обманки: метод «удава», «зайца», «ящерицы» (то есть пойти на мелкие уступки, чтобы сохранить картину). Если предположить, что все эти замыслы могли быть не реализованы, то в истории нашего кино зияли бы страшные «дыры».
Конечно, не все нам удавалось «пробить». Не увидели свет сценарии Горенштейна — Тарковского «Дом с башенкой», Швейцера — Шпаликова о Маяковском, наш с Аловым и Зориным «Закон», не осуществилась наша мечта поставить «Мастера и Маргариту». И еще один сценарий, о котором стоит сказать особо: комедия А. И. Солженицына «Тунеядец» тоже осталась лишь в записи. Литературный сценарий Александра Исаевича — явление, думаю, уникальное не только потому, что это едва ли не единственный его на ту пору кинематографический опыт, но и потому, что написан он в совершенно неожиданной форме, с подчеркнутой изобразительной и монтажной точностью. Скорее этот сценарий был похож на режиссерский или даже на монтажный лист уже готового сценария. Да и сам процесс работы над сценарием был далек от привычного. За Солженицыным в ту пору уже была установлена слежка, и он внимательно следил, чтобы его разговоры не прослушивались. Редактор нашего объединения Нина Скуйбина приезжала к нему в Рязань, но работа проходила не в доме, а в гараже, в машине. Там, в потемках, шепотом обсуждала она с великим писателем его сценарий. Борьба наша за «Тунеядца» была упорной, но мы были не всесильны. Правда, у нас была и другая цель. Солженицын в ту пору очень нуждался. Мы знали о его строго расписанных расходах на день — они выражались в копейках. Заключив с ним договор на написание сценария, мы надеялись, что в случае неудачи автор хотя бы получит аванс.