После обеда были уже в Минводах. В местном аэропорту наша помятая компания не вызвала никаких вопросов. Тут желающих перезимовать лето — каждый пятый, как китайцев на планете.
По дороге на автостанцию считали друг друга — раз, два, три, четыре, китаец. Почему-то китайцем каждый раз оказывался Вахит. На шестой раз он начал что-то подозревать и ругаться, что он — чистокровный татарин и нечего его записывать в рисоеды по узкоглазому признаку.
Тем более, что глаза у него почти что не раскосые, так, немного.
На автостанции мы взяли билеты и начали активно убивать время: свалили рюкзаки горой в тенечке.
Олег с Юркой ушли в штурмовать магазин. Судя по очереди, там что-то выкинули. Что — было непонятно, но очень интересно. Я убежала на телеграф (ух и крику будет, когда мать получит телеграмму! но ничего, тогда я буду уже далеко, в горах). Девчонки сели играть в подкидного дурака, а Вахит — довязывать на спор ленкин шерстяной носок. К моему возвращению он уже дошел до пятки и пытался справиться с этой сложной задачей в окружении побросавших карты девчонок.
Время автобуса приближалось, приближалось, пока не наступило. Автобуса не было. Мы подождали еще полчаса, пока идущая домой кассирша не порадовала нас прекрасной новостью новость — автобус до альплагеря непременно будет — но завтра.
Коряга!
Ночевать на вокзале не улыбалось. Порядком подуставшие, голодные и злые, мы посовещались и медленно и без особой надежды потащились к выезду из города, попутно шестеря водителя неприехавшего автобуса.
Город закончился довольно быстро, пошли гаражи, кусты, остановки. Дорога была совершенно пустой и мы всерьез начали обсуждать вариант поставить палатки и переночевать здесь, а завтра вернуться и накостылять тому водителю.
— Местные говорили в том году, — сказал Вахит, — не надо у дороги ночевать. Места дикие, преступный элемент шастает.
Мне было уже ровным счетом плевать. Рюкзак натер плечи, ноги ныли. Я молчала, стараясь сосредоточиться на том, чтобы не сбиться с общего ритма. Не показывать же, что я устала? Да мы даже до лагеря не дошли, а я уже начну ныть? Да никогда! Нытикам в горах не место.
— К началу смены опоздаем, — тоскливо и голодно напомнила Ленка, — а нам еще документы делать.
Мальчишки как-то подозрительно переглянулись, но я тогда не придала этому значение. А зря!
В сумерках становилось прохладно. Почти хорошо. Горы почернели, небо порозовело. Красота, аж дух захватывает.
На дороге было тихо, только сверчки гремели в кустах так, будто их тут больше, чем листьев.
За спиной у нас загрохотало, блеснул свет фар.
Мы переглянулись и по лицам друг друга мгновенно поняли, что думаем об одном и том же — машина на ночной горной дороге — не к добру. Это — Кавказ. Приличные местные ездят днем. Как и милиция. А ночью ездят контрабандисты, грабители и… лучше не думать кто… и что они сделают с группой студентов. У нас еще и половина — девчонки.
— В кусты! — успел среагировать Вахит, швырнул рюкзак в колючки и прыгнул за ним.
Юрка с Олегом нырнули тужа же, прямо с рюкзаками, спиной вперед. Ленка упала на живот и ящерицей проползла под куст, Ленка рванула за ней.
Я… растерялась. Кусты вдоль дороги тряслись и сдавленно ругались голосами парней, из единственного лаза поблизости торчали ленкины ноги, а мои будто свело судорогой.
Я обреченно смотрела, как приближаются фары.
«Может, не заметят, — крутилось у меня в голове, — проедут мимо…»
С трудом сделала единственный шаг назад в надежде, что меня прикроет тенью и водитель пролетит дальше.
Машина притормозила на повороте, кабина с черными дырами окон поравнялась со мной, лязгнула.
Я почувствовала, что перестала дышать. По виску, несмотря на горный ветер, медленно потекла капля пота.
Кабина проплыла мимо, за ней — открытый грузовой кузов с деревянными бортами.
По ногам больно ударило мелкими камушками, отлетевшими из-под колес, но я не пикнула.
Кусты за моей спиной тоже замерли, только ветки едва заметно покачивались совсем не в такт стелющемуся по земле ветру.
Один камушек отлетел прямо в лицо. Я сморщила лоб, но боли не почувствовала. Даже когда вниз, по носу, на щеку и дальше, за шиворот новой футболки, попозла еще одна капля — но уже горячая.
Я так и стояла, статуей, когда машина моргнула фарами, лязгнули тормоза.
Ленка активнее заработала локтями.
— Танька, дуй сюда, — шипела Ольга, — быстрее!