Поразительно, но весь этот пейзаж можно увидеть из панорамных окон вагона-ресторана: популярностью пользуется такой заказ из меню — бефстроганов, рис и морковь «а-ля Виши», а запивать обед лучше, вероятно, белым вином из Эгля, или можно выбрать красное из Сьона или Майенфель-да. Должно быть, из окна вагона-ресторана «Ледникового экспресса» открываются самые чудесные виды, какими только можно любоваться из окон любого ресторана мира. А состав тем временем продолжает подниматься, спускаться, завиваться спиралью, минуя туннели и выгнувшиеся дугой виадуки, на преисполненной достоинства скорости в тридцать километров в час: пожалуй, это самый медленный «экспресс» из всех скоростных поездов в мире.
Сооружение железной дороги для «Ледникового экспресса» было не столь трудным, как прокладка рельсов на Юнгфрауйох, для чего за шестнадцать изнурительных лет пришлось пробить туннели через десять километров скальной породы. На церемонии открытия этой дороги в 1912 году английский посол в Швейцарии сэр Фредерик Сент-Джон сокрушался об «опошлении» «игровой площадки Европы», которое явилось следствием, по его разумению, строительства железных дорог через горы, в том числе и на Юнгфрау. Но он, можно сказать, уже «отстреливался в арьергарде» — завоевание Альп туристами к тому времени шло полным ходом.
Еще в 1816 году Мэри Шелли, побывав на Мер-де-Глас, отмечала, что «встретила здесь, к своему сожалению, нескольких англичан... грустное проявление туризма, который... испортил человеческие манеры и превратил это место еще в один Кесвик». Ее чувства разделял в своей книге «Пешком по Европе» Марк Твен. «Какая перемена произошла в Швейцарии и во всей Европе за последнее столетие... — вторил он в 1880 году. — Теперь путешествуют все. Как Швейцария, так и многие другие страны были неизвестны большинству сто лет назад, а в наше время это жужжащие ульи, переполненные каждое лето туристами». Когда Твен писал эти слова, Альпы уже проделали немалую часть пути к превращению в рай для туристов, каким они остаются и поныне.
Трансформация Альп из медвежьего угла, тихой сельской заводи в место отдыха и развлечения туристов отчасти стала результатом революционных изменений в технике и в политической сфере, происходивших на протяжении всего XIX столетия. Сначала разберемся с политикой: в 1815 году Венский конгресс возвестил об окончании наполеоновских войн и провозгласил эпоху мира и покоя в Европе. Посещение континента вдруг сделалось безопасным; вдобавок поездки на ту сторону Канала вошли в моду, вслед за поэтическими излияниями знаменитостей-путешественников, таких как Шелли и Байрон. Английские путешественники толпами повалили в Альпы, а стихотворные томики, вдохновляющие их на поездку, заняли свое место в грудах багажа.
Туристы очень скоро обнаружили, что условия путешествий зачастую весьма далеки от комфорта: в 1830 году из Женевы в Шамони трижды в неделю ходил дилижанс, и дорога между городами занимала восемнадцать тряских часов, кроме того, были участки, где приходилось пересаживаться на лошадь, мула или в кресло, которое несли носильщики; однако через шестьдесят лет, на исходе века, время в пути сократилось до одиннадцати часов, и прибытие дилижанса к зданию почты в Шамони становилось центральным событием дня на французском курорте. В 1901 году дилижансу был нанесен смертельный удар, и в истории транспорта его ждал мусорный ящик: в том году Шамони испытал на себе последствия технической — или, точнее, транспортной — революции, сыгравшей также громадную роль в увеличении потока туристов в Альпы. Именно в том году в Шамони пришла железная дорога, связавшая французский курорт с растущей сетью рельсовых путей, что с 1850-х годов повсеместно опутывала Европу. Фактически к тому времени Альпы уже три десятилетия не были препятствием для поездов, которые, перевозя туристов, проходили как под горами, так и почти вровень, высочайшими горными пиками, а отдельные участки железной дороги представляли собой чудеса инженерного и строительного искусства (и нередко по праву привлекали особое внимание туристов). Так занималась заря нового века, и величайшей технической революции XIX столетия суждено было в скором времени навсегда изменить Альпы.
Транспортное сообщение стало проще, и в Альпы начали приезжать все больше — в особенности люди неподходящего сорта. И это уже не Мэри Шелли сокрушалась о новой породе туристов, вульгарной и развязной. В 1833 году художник Уильям Брокдон услышал в швейцарском ресторане говор кокни и в своей книге «Дневники поездки в Альпы» отметил, что он «не мог поверить, что подобная вульгарность сумела добраться до Большого Сен-Бернара... Я не представлял себе, что претенциозные замашки Уоппинга когда-нибудь встретятся мне так далеко от Темзы». Напечатанная в «Блэквудз мэгэзин» в 1848 году статья горько и язвительно описывала феномен современного ей массового туризма, который «испортил всякое разумное путешествие; он противен логике и любопытству; ученого, философа и отважного исследователя он отвращает от всего, что втоптано в грязь копытами странствующего племени двуногих, которым стоило бы порадоваться, если бы им удалось обменяться мозгами с животными, на которых они едут верхом».