— Хороша водица, — бухтела Горнушка и, смеясь, плескала на старика, который, облокотясь на сруб колодца, любовался своими девками. Если бы не они, он бы сейчас кормил червей в землице под тяжелым крестом, а они не позволяли, поднимали, куда-то тащили. Вот и сейчас приволокли к забору. А на кой им? За неимением сил из него помощник — никакой, самому бы не свалиться. Он смотрел на них, как на богинь, как они кружили в пляске снежинок. Они его дурманили не хуже вина.
— Кать, — присела рядом с ней Смеля. — Там муж тебя ищет. Весь поселок на уши поставил. Говорят, и сюда приходили, в доме искали, а ты как сквозь землю провалилась. Там Петрович водолазов послал на берег. А ты чего здесь? Случилось что?
— Да знамо дело, — прошамкал беззубым ртом старикашка. — У вас баб одно. Вот как влюбитесь так все — хана. Пиши-пропало.
— Крионот Кристофорович, ну как вам не стыдно, — отмахнулась от старика Смеля. — Все у вас сводится к одному.
— А что? Я всегда за любовь. Вот, почитай, только из-за любви к вам и живу. — И это было правда.
Горнуша со Смелей засмеялись одновременно. Они были расчетливыми тетками и своего обожателя держали при себе, оберегали всеми силами, пылинки сдували, вкусно кормили, лаской поили. Не дай бог кто позарится, так ведь быстро любой засранке лоб прошибут. Зря, конечно, беспокоились и терзались. Старикашка был в радость только им.
Старикашка зацепился за ветку яблони, повис на ней. По его лысине гулял белый свет солнца и странные тени, но это ничто по сравнению с тем, что должно было случиться сейчас. Даже правильнее сказать: то, что уже начало происходить.
С неба посыпались, словно снежинки, стали кружить лепестки черемухи.
Что это?
Черемуха?
Застрелиться можно!
А запах⁈ Ни с чем не перепутать. Чуть резкий, горьковатый, с примесью аромата ягодных косточек.
Они вчетвером тянулись к опадающим лепесткам и не замечали, что под ногами тоже происходили изменения. Чуть пошатываясь, из земли полезли ростки роз, распахнулись в воздухе алыми бутонами. А потом пошли незнакомые растения: бутон в бутоне, многочисленные фонарики и колокольчики. Вдруг прикатили разноцветные камни, выложились горками.
Яп-понский бог!
Бежим отсюда!
Ох, страшно!
Что-то мягкое потекло по щекам, Катя утерлась, присмотрелась — что-то розовое, нежное. Силясь понять, принюхалась — уловила нежный аромат роз. Походило на то, что Катя плакала амброзией, выжатой из цветов. И только сейчас начала ощущать, запах нектаров, вздымающихся, из темных углов сада, расцветающих ярким светом.
Какого черта!
Почему?
Почему вы никогда меня не слушаете?
Голоса путались, расплескивались.
Одни только вопросы. И никаких пояснений, которые помогли бы осознать, что вокруг происходит. Судя по всему, они вчетвером одновременно сходили с ума, хоть и говорят, что такое невозможно. Но видимо, сейчас был именно тот момент, когда рушились правила.
Кругом творилось самопроизвольное чудо восстановления. Мелкие осколки разбитых стекол собирались воедино, словно их аккуратно восстанавливали пинцетом. Очевидно, работала невидимая бригада профессионалов. С особой сноровкой они подняли завалившиеся прогнившие углы, удалили паутину, плесень. Деревья выровняли, газоны подстригли, воздух утеплили, повесили персональное солнце. У бригады все движения точны и геометрически выверены, итоги безукоризненны. Кругом чистота и красота безукоризненные, даже смотреть страшно.
Глава 65. Покончить со старым миром
Катерина взирала на всё холодно и отрешенно: пухлые губы были поджаты, туго пригнаны. В последнее время она была сыта по горло сюрпризами и не прочь была забыть обо всем, растворить свои воспоминания в пустоте. Готова была от бессилия разораться на всю улицу, но увы, опасалась, что и эта крайняя мера не разрешит её внутреннего конфликта.
Покончив с домом, невидимая бригада волшебников взялась за троицу. Катерина увидела, как одновременно изменились их лица.
Старик все еще стоял, облокотившись о колодец. Он был изможден, бледен, но уже с лицом девятнадцатилетнего юноши: карие глаза, темно-русые волосы, взгляд, тронутый молодым задором. Сутулость пропадала безвозвратно, то ли растворялась в воздухе, то ли уходила под землю. Ему хотелось выпрямиться, смело встать на ноги. И он это сделал и испугался собственной наглости. Стоял оглоблей с трясущимися ногами и ждал, что опрокинется при любом порыве ветра — даже самое маленькое дуновение обязательно должно свалить его на землю. Старик был терпелив, но он зря тратил свое терпение. Ноги его крепчали, а спина неуклонно выпрямлялась. И не только у него. Две его подруги за последние минуты тоже крайне изменились. Даже в молодости они не выглядели так роскошно, как сейчас.