Полный трындец. Как же быть? Выйти? Подозрительно. Алсу смотрела на свое отражение в круглом зеркале на панели и впервые порадовалась, что выглядит откровенной уродиной — никакого сравнения с той милой мордашкой на фото.
— Где тут у вас заправка? — спросил Пронькин.
— Вон, около кладбища, — показала Алсу на хилое здание, больше похожее на сарай.
— Жуть!
— Спокойное кладбище.
— Заправка жуть. И бензин наверняка дерьмо.
— Я пойду, мне тут до школы недалеко.
— Да не ссы ты. Довезу. Только заправлюсь. — Пронькин снял с крючка топливный пистолет, понюхал. — Вроде ничо. Наш, кажись. Машина капризная, всяку мочу жрать не станет.
Глава 3
Школа
Когда «газель» остановилась у школы, Алсу заметила, что около школьного автобуса происходило что-то странное, — на тротуаре стояли Сидоров и Парфенов в огромных — одних на двоих — женских трусах и бюстгальтере. И где только надыбали. Снова, небось, стибрили с веревки какой-нибудь старушки.
Руками машут, корчатся, как ведьма на костре.
Алсу даже в первую секунду не поняла, что именно она увидела, но затем, приглядевшись, сообразила, что они изображают ее.
Пассажиры школьного автобуса выгружаться не торопились.
— Я тут! — крикнула она Сидорову и Парфенову и спрыгнула с подножки.
Наверное, это была их самая неудачная шутка. Во всяком случае, на голос Алсу они дернулись в разные стороны, запутались в трусах и бюстгальтере, рухнули на землю.
Алсу отвернулась и заторопилась к школе, продолжая следить за другими одноклассниками. Она заметила, что они посмеиваются над Сидоровым и Парфеновым. Нет, конечно же, они не ржали в голос, поспешно кашляли в кулачки, покусывали губы, ведь они не имели морального права прикалываться над друзьями, вот над Алсу — это да. Гнобить ее — это святое.
В раздевалке сбросила куртку на вешалку, переобулась. И пока другие одноклассники шептались и сплетничали, зашла в буфет, когда до нее дошла очередь, попросила у буфетчицы заварное пирожное и персиковый сок.
Неожиданно перед ней возник Сидоров.
— Люди добрые! — заголосил он, приглашая зевак присоединиться к скандалу. — Что же это делается?! Стоило только в буфете появиться заварному пирожному, как эта мерзавка решила нас обожрать! Вы только посмотрите на ее зубы! Да скоро она схомячит их, а потом нас. Угощаю всех за свой счет, кроме тебя, конечно, — и Сидоров кулаком ткнул Алсу в грудь, собираясь свалить с ног, но она отшатнулась, устояла. А Сидоров по инерции провалился вперед и носом впечатался в стеклянную витрину.
Все радостно навалились на буфет, расхватали пирожные. Оказавшись в хвосте очереди, Алсу оглядывалась по сторонам, замечала, что дети в большинстве случаев были сыты, ели неохотно. Кусали, отпивали, объедки бросали в мусорные ведра, оставляли на столах и еще хуже — кидались друг в друга. Алсу не переносила жадных людей, абы-кабы набивали животы про запас, а потом корчились в дурацких коликах.
После буфета зашла в класс, заценила обстановку. Взгляд упал на горку газет под ее партой. В углу, сгрудившись, прижухли одноклассники, некоторые из них с трудом сдерживались от хохота. Вишневская приготовила телефон, чтобы заснять момент. Ну и типы! Принюхалась. Так и есть! Резкий запах нечистот. Ребята! Фантазия подкачивает? Кажется, пошли по пятому кругу. Уже было: на стуле, в портфеле, в кармане. Прям профессиональные ассенизаторы.
Пять! Четыре! Три! Два! Один! БАХ!!! — Из корзины взметнулся мусор, повалил дым.
Отлично! Петарда сработала на ура! Алсу поспешила к своей парте, у неё три секунды, чтобы пинком перебросить комок газет под парту Сидорова. Хоть бы получилось! Попала под парту Вишневской. Тоже неплохо. Надо еще подкупить петард. Как же воняет!
У Алсу последняя парта в первом ряду — самое удачное место для нее. Учителям не интересна, толку от такой ученицы, как она, на уроках мало. На занятиях Алсу преимущественно отмалчивалась и никогда не проявляла инициативу. Сидела рядом с не самыми сознательными персонажами. Хулиганы, прогульщики, разгильдяи… Терпеть их не могла, но терпела и выживала.
Выживала потому что класснуха ее выживала, в смысле гнобила, сажала в конце аудитории, старательно подчёркивала «индивидуальность» Алсу. Ее работы класснуха проверяла более придирчиво, следила за посещаемостью — пропускать занятия нельзя, хоть в гроб ляг, но приди, — и еще больше сотни поводов находила для «жести» и «недопустимости».
Из дыма появилась головы учительницы.