Сказала и поняла, что сморозила. Однако слова не птица, вылетит, не поймаешь.
Придется справляться с последствиями. И не нужно так сопеть у меня в голове.
— Заря? — Ну вот, вполне ожидаемый вопрос.
Тяжко вздохнув, я выдала безапелляционно:
— Друг.
Весь мой вид говорил о том, что вопросов я не одобрю. И знатно так отбрею, если они последуют, несмотря на происходящее между нами чуть ранее.
— Что именно с тобой происходило? — понял и задал другой вопрос мужчина.
Я, непроизвольно погрузившись в воспоминания этой ночи, покрылась мурашками и побледнела, хотя куда уж сильнее.
— Я… — Выдала я гениальное и заткнулась. Я не знала, как описать, что происходило со мной. В итоге все, что я смогла выдать, это:
— Я линяла.
Глаза мужчины округлились. Бедный. Так страдает, а тут еще я со своими проблемами и странными сравнениями.
— Ну, просто я не знаю, как мое состояние назвать, чтобы вы поняли. Если описывать сам процесс: кожа начала с меня слазить, кости ломаться, лицо и глаза… Они тоже, в общем, претерпевали изменения. И так до рассвета, а в конце я осознала себя в луже крови. Я как будто кожу сбросила, обновилась, линька такая вот.
И хоть сейчас на словах я позволила себе иронизировать, но перед глазами у меня мелькали события сегодняшней ночи, а боль волнами разбегалась по телу.
Настолько были ярки воспоминания, что я прикрыла глаза, пытаясь собраться.
Настала очередь титриону поддерживать меня. Мужчина не полез обниматься, его действия не были столь порывистыми.
Ректор прикоснулся к моей руке, которая выглядывала из-под мантии, и чуть сжал руку.
Я вздрогнула и отдернула конечность. Машинально. Сделала и только потом поняла. Увидела смятение, промелькнувшее на лице мужчины. Но сделанного назад не воротишь.
Не могла же я вот сейчас схватить мужчину за руку.
А, плевать. Почему не могу-то?
Я, чуть закусив внутри губу, протянула руку и схватила пальцы мужчины, нерешительно сжала их и улыбнулась едва-едва.
— Помогите мне, — попросила я.
— Тебе не нужно было просить, — ответил тут же мне титрион. Его глаза светились так нереально ярко.
Наш зрительный контакт длился и длился. Мы вот в этот момент просто были заворожены друг другом. Я — нереальными глазами мужчины, он — не знаю чем, возможно, тем же. Но все хорошее и необычное когда-то заканчивается.
В моем же случае это происходит совершенно нелепо, как правило.
Сначала нашей вот такой идиллии помешал Заря съехидничав:
"Ты бы хоть рот прикрыла, Лиса."
Я возмущённо его тут же открыла. И до сего момента он вообще-то был закрыт.
"Спасибо, Заря. Ты просто отменно рушишь атмосферу!" — мысленно ядовито поблагодарила друга.
"О да, так же отменно, как и берегу твою честь."
Благо мой рот уже был открыт, иначе бы выглядело очень комично, если он бы еще раз открылся, по крайней мере, для ректора, который все еще продолжал молчаливо и с интересом наблюдать за мной.
Нет, ну это надо же. У меня в голове сидит собственный блюститель нравов. Дуэнья, блин.
"Как тебя вырубить, признавайся?" — решительно приказала я. Надо было об этом уже давным-давно узнать, а я все милость свою проявляла.
"Никак. Увы."-По слогам сказал печально и одновременно торжествующе Заря в моей голове и захохотал. Да так громко, что я даже чуть-чуть поморщилась. Этот бас с рычащими нотками просто раздражает!
Не люблю, когда надо мной смеются! Кто вообще это любит, блин?
И пока я мысленно пыталась заткнуть приживалу в моей голове, ректор налюбовался на меня вдоволь. И сделал вывод.
— Ты сейчас не со мной.
Эти слова повисли в комнате и (о боже мой!) заставили заткнуться Зарю.
Конечно, когда не нужно, он проглотил язык.
— Вы, безусловно, прекрасны, спору нет, но, увы, мои воспоминания о ночи затмевают все. И вас в том числе. Так что не берите на свой счет. — Я всеми силами пыталась сделать так, чтобы мужчина не понял главного.
Что у меня все еще есть тайна. И она не моя. Потому я и не могу ее рассказать.
"Спасибо…"-на этот раз сдержанно и серьёзно прозвучало у меня в голове.
Мужчина безусловно понял, что все мои слова были пустой отвлекающей внимание эквилибристикой, но милостиво решил мне подыграть.
Усмехнувшись, мужчина поднял руки в примиряющем жесте и сделал шаг назад.
После чего и вовсе повернулся и пошел на выход из кабинета.
Подразумевалось, мне кажется, что я должна была покорно пойти за ним. И я пошла. Деваться-то мне, по сути, некуда было.
Сейчас этот мужчина хранил в своих руках мое спасение.
Безусловно, у меня было много проблем. Но самой актуальной из них была — проблема моей новообретённой силы. Увы, если мой болван братец еще мог подождать, то титрионская суть планировала производить экзекуцию над моим телом каждую ночь.
Поэтому побудем пока покорной собачонкой. И если надо даже ластиться начнём.
У страха ведь глаза велики?
— Вы знали, кто я такая с самого начала? — догнав и поравнявшись с мужчиной, спросила я.
Титрион, уверенно вышагивающих по коридору, благосклонно кивнул, словно делая одолжение.
Вновь вернулся ректор, у которого всегда готов ответ. Вернулась фальшивка.
Впрочем, и я не была с ним до конца честна.
— Но почему тогда не разоблачили? Зачем подыгрывали?
— Потому что мне было интересно. Не просто так же ты придумала всю эту историю с потерей памяти. Да и так было легче узнать о тебе. — Мужчина быстро взглянул на меня, уделив больше всего внимания моим глазам. — Я понял, кто ты такая с первой нашей встречи. Ведь ты росла у меня на глазах, пока твои родители и ты не пропали. Я подозревал, что вы не умерли. Но прошло много лет. Потом погибла сестра твоей мамы, следом и брат твоего отца. Так я понял, что умерли и твои родители. А спустя еще два года появилась ты, упорно пытающаяся убедить меня в сказке о потери памяти. Да еще так фальшиво. Врать ты, Лиса, не умеешь.
— Ну, уж извините, — буркнула.
Вообще-то врать я умела. Но не в такой же ситуации. Скрыть такую ложь, это как спрятать слона в напальчнике. Тут, боюсь, даже Тартюф бы даже не справился.
— И хоть ты старалась показать, что ты из этого мира, просто потеряла память, но слишком уж иноземной ты выглядела. Да и были у меня подозрения, что всех хранителей отправили в другие миры, дабы спрятать от хаоса подальше. Вместе с твоим возвращением в этот мир ко мне вернулась и память, которую ранее у меня, оказывается, отобрали. А еще твоя сила. Она была запечатана. Это тоже было странно. Я решил подыграть тебе, чтобы понять, что ты задумала, потом, когда понял, что ты сама не опаснее котёнка, начал искать того, кто выдрал тебя из родного мира. Только вот вокруг тебя оказался целый хоровод злодеев…
Ага, мое личное ОПГ.
"Что такое ОПГ?" — тут же вылез с вопрос Зариахат. Все-то ему знать надо.
"Это значит: опасно пристакать ко мне, когда я занята!"
"Но слишком много букв получ…"-вякнул было Заря, но я так мысленно зашипела, что у него какое-либо желания задавать вопросы отпало.
А ректор, пока я переругивалась мысленно с Зарей, словно специально дал мне на это возможность замолчав.
Потом, правда, патетично возобновил свою речь:
— И была еще одна причина.
Я, ожидавшая монолога покруче гамлетовского «быть или не быть», разочарованно выдохнула и задала наводящий вопрос, заставляя ректора сказать самое важное.
— Какая же?
Мужчина вон какую речь толкнул, собирая всю свою смелость.
Ходил кругами и в словесной форме, и в физической — я заметила как мы дважды прошли по одному и тому же коридору. Хотя, может быть, тому была другая причина…
— Я хотел понять, достигли ли успеха в своих опытах твои родители.
— Что? — вырвалось из меня удивлённо.
Каких еще опытах? Мои родители были далеки от мира науки и опытов никогда не ставили. Папа был бизнесменом, а мама домохозяйкой-цветочницей.