В театре мы с Морехшин застали самый конец утренних приготовлений. Асиль следила за тем, как рабочие расставляют стулья и занимаются освещением сцены. Несколько музыкантов репетировали свои партии.
Увидев нас, Асиль радостно вскрикнула и, подбежав, стиснула меня в объятиях.
– Я так рада, что ты вернулась! Мне пришлось выгнать трех швей, поскольку никто не умеет правильно нашивать монеты на куртки. – Затем она повернулась к Морехшин: – А вы… э… та кузина, о которой говорила Тесс?
Согласно нашей «легенде», мне пришлось срочно уехать в Калифорнию по семейным делам. Сейчас Асиль импровизировала.
– Да! Асиль, познакомься с Морехшин.
Женщины неуверенно посмотрели друг на друга.
– Морехшин, Асиль работает вместе со мной над нашим проектом.
– Я рада познакомиться с вами, сестра!
Асиль склонила голову набок, удивленная этим официальным приветствием из будущего.
– Добро пожаловать в «деревню», сестра, – ответила она в том же ключе.
Теперь, узнав про маток, я понимала, что для Морехшин понятие «сестра» не является чистой метафорой. Я попыталась представить себе мир, в котором маленькая группа женщин, способных к воспроизводству, выдает тысячи стерильных малышек-сестер.
Асиль занимали более прагматичные вопросы.
– Вы шьете так же хорошо, как и Тесс?
– У меня есть многофункционал, – похлопала себя по карману Морехшин.
– Эта штуковина еще и шить умеет? – спросила я.
– Разумеется.
– Вот как? – Мне стало весело. – А убирать в доме она может?
Асиль хлопнула в ладоши, останавливая нас.
– Мне нет дела до того, как выглядят ваши принадлежности для шитья! Почините эти проклятые костюмы! Теперь мы выступаем по шесть раз в день.
В гримерке Асиль разложила юбки и рубашки в пышные кучки.
– Вот это еще можно спасти, а это… Даже не знаю.
Рассеянно взглянув на юбку с длинным разрывом, Морехшин провела по ткани своим инструментом.
– Я проверяла, – сказала она, заметив наше внимание. – Теперь я могу шить.
Одним плавным движением Морехшин провела указательным пальцем по дыре, направляя свечение многофункционала. Разорванная ткань соединилась. На ней появились небольшие пятнышки и дефекты, как и на всей юбке.
– Ты прибыла не из эпохи Тесс, да? – вопросительно подняла брови Асиль.
– Да.
– Давайте не будем обсуждать это здесь, – вмешалась я. – Асиль, расскажи, что́ я пропустила.
– Я попросила Сола пригласить профессиональную певицу, и она исполнила «Парня из села» в одном из больших театров. Теперь ноты с песней идут нарасхват, плюс на представлениях всегда аншлаг. – Указав на ворох костюмов, Асиль вздохнула. – Вот почему вам предстоит столько работы.
– По-моему, ты не очень-то этим огорчена, – подтолкнула ее я.
– Знаешь, во всем Чикаго я единственная женщина, руководящая шоу. А может быть, и во всей Америке. – В голосе Асиль прозвучала явная гордость.
Морехшин оторвалась от ремонта расшитой золотом куртки.
– Ты принадлежишь к тем счастливым женщинам, кому удалось разорвать оковы своего времени.
Асиль кивнула, тряхнув толстыми черными косами.
– Пожалуй, ты права. И ты, должно быть, сделала то же самое.
– Нет. Вот почему я здесь.
Наступило гнетущее молчание. Я апатично взяла очередную разорванную вещь.
– Тесс, тебе будет очень интересно узнать кое-что.
– Да?
– Одна девушка из «Ирландской деревни» сказала мне, что женщины-управляющие намереваются посетить «Мидуэй», чтобы выяснить, как мы разлагаем общественную мораль. И догадайся, кто придет вместе с ними? – Асиль театрально выждала паузу. – Наш любимый выдающийся джентльмен из Нью-Йорка. Энтони Комсток. Он уже здесь, в Чикаго.
Меня охватила дрожь. Несмотря на мой рискованный визит в 1992 год, мы успели вовремя вернуться еще дальше в прошлое, чтобы подготовить коллективный ответ и осуществить редактирование. Я даже захватила с собой помощницу.
Морехшин прищурила свои пугающе прозрачные глаза.