Острый нос старика вертелся по сторонам, он открывал расставленные у стен шкафы, заглядывал под покрывала, которые укрывали подносы с разносортной посудой, но все безрезультатно. Сервиза не было! Он пропал! Никогда еще за сто четыре мерцания, что он заправлял Этикетом и Приемами в замке Четырех, не случалось такого происшествия. От волнения и досады, он потер вспотевшие ладони о служебный вишневый граб с золотым шитьем на воротнике и опустился на приставленный к стене стул.
В коридорах, со всех четырех сторон, по количеству Мастей в Колоде уже слышались шаги, скоро они войдут в зал и… Позор, позор! Мирчелип Молки, не принадлежавший ни к одной из ветвей, пропал. Самая распоследняя кухарка будет потешаться над ним целое мерцание, да что там мерцание, два, нет, три мерцания! «Мирче, Мирче» - жалея себя пробубнил в тишине обеденной старик. Он был так внимателен к мелочам, всегда стремился сделать все идеально, и прокололся на обычном чайном сервизе… А самое обидное, что все это в его день рождение, 170 лет, особая дата для обычных людей, кому не дано владеть магией и кто просто живет в великом городе.
Дверь Лирийского крыла распахнулась. Вслед за ней открылись три оставшиеся двери и в зал вошли королевы, в сопровождении мужей. Арвиддик и Иринга Куден-и, Лирийскиая королева и король, замерли у порога, встревоженно глядя на пустой стол. Арвиддик, с почти черной кожей, приподнял вопросительно брови, а Иринга, такая же темнокожая, улыбаясь смотрела на непонимающее лицо мужа. Она была несомненно красива, настоящая ади[Ади - женщина - маг, которая тренирует тело для большего контроля над собственными силами. Физически их тела почти не имеют подкожного жира, а многочисленные тренировки делают их женские пропорции чуть похожими на мужские.] с широкими бедрами, и плавными формами грудей, высокая и сильная, она славилась красотой на весь Альтерро и Мирче невольно перевел взгляд на ее лицо, с резкими линиями скул и пухлыми губами.
- На сколько я понимаю, это бунт! – проговорил Дэриан Каас-Олик, король Пиковой ветви.
- Несомненно, - подтвердил Лирик Эстанг, Бубновый король и самый старый из присутствующих, - еще никогда королевский утренний чай не был настолько хм… - он задумался, подбирая слово, - не был таким безчайным!
- Вы, как всегда, точны, друг мой, - согласилась с ним тучная Ир-Лонция Шион-Тар, королева Клевера.
- Мирче! – Арвиддик выступил вперед и обратился к смотрителю за Этикетом и Приемами, - ступайте к себе в покои и хорошенько подумайте, как так получается, что вековая традиция рушиться благодаря вам, любезный. Прошу вас до конца утреннего чаепития дать свои объяснения четырем Королевам, как подобает этикету!
Арвиддик сделал повелительный жест рукой, выпроваживая старика за дверь, который от растерянности не находил, что сказать и явно готов был провалиться сквозь землю от стыда.
- Да, Крон-Доминатор, - Мирче кивнул и выскочил за дверь, слыша за спиной, как восемь человек рассмеялись за тяжелыми дверями.
«Смеются надо мной» - пронеслось у него в голове, пока он спускался по лестнице для слуг на первый ярус, где жила вся прислуга. Лицо заливала краска стыда и слезы отчаянья готовы были навернуться на глаза. Он проскочил столовую для охраны замка и немного пропетляв по запутанному коридору, распахнул дверь уже ставших родными покоев смотрителя за Этикетом и Приемами.
Увиденное вышибло из него тихий крик. В большой и просторной комнате, которая служила смотрителю комнатой для отдыха, прямо посередине, на любимом чайном столике стоял тот самый сервиз. Из большого чайника для заваривания напитков струился пар, а в глубоких тарелках лежали любимые печенья и конфеты, точно такие же, что он сам подавал к столу Четырех каждое утро.
- Мне конец, если кто-то увидит это, мне конец! – прошептал он, и прикрыл за собой дверь…
Не понимая, как сервиз, оказался здесь, он сел на каешек дивана. Чай, его любимый, судя по аромату, с чабрецом. Он осторожно привстал, склонился над столиком и в каком-то странном исступлении вновь опустился на диван, сложив дрожащие руки на коленях. Вдруг. чья-то рука коснулась плеча и совершенно сбитый с толку Мирче глянул на незваного гостя и тут же обмер. Молчун, монах, в оборванной сутане стоял рядом с диваном, сжимая в руке сверток, запечатанный печатью Четырех. Четыре масти в виде креста смотрели на него немым укором.
- Вам послание, оно уже оплачено, - спокойно проговорил монах.
Дрожащей рукой он взял сверток и вгляделся в застывшую печать. Монах тут же отступил назад и бесшумно исчез в соседней комнате, где висело зеркало. Мирче знал, что Молчуны часто пользуются зеркалами для доставки посланий и не удивился, когда услышал, как его мерные шаги растворились в тишине. «Неужели отставка, и так скоро!» - пронеслось у него в голове.
- Я столько служил им, что могли бы сказать мне в глаза, - с досадой прошептал он, глядя на печать и не в силах заставить себя сломать ее. – Нет, пусть скажут мне в глаза.
Он решительно встал и отправился в обеденный зал. С каждой ступенью, что оставалась за спиной, в нем росла уверенность, что он не мог допустить ошибки, и сервиз в его комнате некое недоразумение. Он бубнил себе под нос проклятия и уже подойдя к дверям обеденного зала, немного постоял, прислушиваясь к звукам за дверью.
- Надеюсь, мой дорогой, нам не следует ждать Безымянных детишек после ночи всех королей, - говорила Ир-Лонция, явно обращаясь к Конюцию, своему мужу.
- Откуда эти вечные подозрения? – возмущенно спрашивал тот, с каким-то обиженным тоном в голосе.
- Возможно, королева получила очередное прошение о помощи от очередной вашей пассии, - низким и привыкшем повелевать голосом проговорила София Эстанг, Бубновая королева, которой минуло сто двадцать и чей день рождения вскоре должны были отмечать в Альтеро.
- Великие Магистры избавили, - отвечала Ир-Лонция, - но я видела, как он увивается за одной миловидной пиковой дамой, так что перья веера оказались у него в зубах.
Раздался смех и в этот самый миг Мирче толкнул дверь для слуг, ведущую в зал. Тут же повисла тревожная тишина и восемь пар глаз изумленно уставились на вошедшего.
- Мирче хотел говорить, - он сделал легкий поклон, держа свиток в опущенной руке.
- Говори, старина, не тяни, - с улыбкой проговорил Лирийский король, явно предвкушая что-то интересное.
- Спасибо, Крон-Доминатор, - не забыв о звании короля, проговорил Мирче, - если Корона решила отправить Мирче на отдых, то я хотел бы слышать это лично от вас, так как всегда служил Короне верой и правдой.
В зале вновь повисла тишина.
- Свиток, Святые Магистры, он же не открыл его! - выкрикнул Лирик Эстанг, муж Софии и Бубновый король, показывая пальцем на руку Мирче.
- Мирче, открой же свиток! – Тут же подхватил Арвиддик Лирийский.
Мирче дрожащими руками сломал печать и уставился на единственную строчку в послании.
«С днем рождения, Мирче, мы сделали тебе чай!»
Мирче расплакался и опустился на стул, на котором сидел последние пятьдесят лет, подавая утренний чай. Это был лучший подарок в его жизни, какой он только мог пожелать.