Стоило понаблюдать за этими двоими: они сегодня в первый раз вели такую ответственную ковку.
У каждого своя мера ответственности. Мера, применимая к Цареву и Шадрикову, для Алтунина - давно пройденный этап. Уровень его ответственности повысился настолько, что он лишь улыбается снисходительно, разглядывая сосредоточенные лица Царева и Шадрикова.
Конечно же, между Царевым и Шадриковым идет сейчас соревнование. А вместе, вдвоем, они соревнуются с экипажами других машин. Соревнование составляет сердцевину, сущность их труда - соревнование в ловкости, в силе, в умении. В таком каждодневном соревновании и формируются их характеры.
А с кем соревнуешься ты, Алтунин? Со Скатерщиковым? С Юрием Михайловичем? Или с тем незримым "оппонентом", который заключен в тебе самом? Со своей совестью?
Он прошел в пролет уникального гидропресса и здесь тоже некоторое время следил за тем, как идет ковка. На посту управления был Носиков, Он распоряжался передвижным столом пресса, перемещал туда-сюда стотонный малиновый слиток, бдительно наблюдал за стропальщиками, зацепщиками, крановщиками.
Взгляд Алтунина задержался на кабине крановщика. Там орудовал паренек в солдатской гимнастерке. "Свою гимнастерку он не снимает даже в лютую жару", — отметил про себя Алтунин.
Крановщик действовал уверенно, а все-таки в его движениях заметна была некая угловатость, неотработанность.
Года три назад в этой кабине сидел Олег Букреев. То был умелец высшего класса. Уже тогда трудовая его слава перешагнула порог заводской проходной. Наверное, во всех кузнечных цехах страны ходила по рукам брошюра Букреева, в которой он обобщил свой опыт. Алтунину довелось потрудиться вместе с Букреевым в одной бригаде. Они сдружились. Бригадир и крановщик часто хаживали вместе на охоту - оба ведь коренные сибиряки. У Олега и внешний вид "сибирский": широкое, скуластое лицо, густая чернота в бровях и шевелюре, кряжист, крепок. Разговорчивым нельзя назвать. Во всяком случае, душу свою выворачивать не любил.
С ним было и трудно и легко, смотря для кого. Для Сергея обычно легко, хоть в чем-то он и не понимал тогда Букреева.
Окончив институт на два года раньше Алтунина, Букреев продолжал еще некоторое время работать крановщиком. За выдающиеся трудовые успехи ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Петя Скатерщиков, у которого Олег побывал в подчинении, чуть не лопнул от зависти. А Сергей только радовался. Он-то знал: Букреев достоин.
Да, кузнечный цех вырастил немало подлинных мастеров своего дела. Растили их все: и партийная организация, и профком, и, разумеется, Юрий Михайлович Самарин. Вон как взлетел Букреев: сперва назначили начальником транспортного цеха; потом стал главным энергетиком, а совсем недавно его избрали секретарем парткома завода.
Алтунину трудно было представить Олега в этой роли. В памяти жил прежний Букреев - человек, увлеченный главным образом техникой и технологией. Но коммунисты захотели иметь во главе заводской партийной организации именно Букреева.
Сергей глядел на кабину крановщика, где управлялся теперь другой, всматривался в слаженную работу всей бригады гигантского гидропресса и вдруг засомневался: стоит ли в самом деле этот прекрасный, жизнедеятельный организм сливать, по сути, со вчерашним днем кузнечного производства? Пусть там пурхается Петенька и радуется своей должностишке...
Но сейчас же подал голос незримый "оппонент":
- А как же с хронической недогрузкой? Не хочешь ли ты увильнуть от этого неприятного факта? Пускай начальство думает - оно газеты читает? Так? А ведь у тебя есть еще одно соображение, правда, не такое уж оригинальное, но тоже в духе времени: если объединить цехи да приплюсовать к тому новую технологию, успешно применяемую на других заводах, о недогрузках скоро и помину не будет... Ну-ка, доложи свои расчеты кому следует!
- А кому? — спросил Сергей "оппонента".
- Тому же Букрееву, — уверенно ответил "оппонент".
"Да, к Олегу надо идти, в партком, — решил Сергей. — Вместе все обмозгуем..."
За свою трудовую жизнь Сергей привык к пожилым секретарям парткома: они всегда выглядели какими-то устоявшимися, вальяжными и в то же время свойскими. А Букреев всего лет на пять старше Алтунина. Может, и меньше того.
Но на заводе ему знали цену. И он знал здесь все - и хорошее и плохое. Не успел стать секретарем парткома, как сразу же занялся делом, вроде бы далеким от партийной работы: внедрением комплексной системы организации бездефектного труда.