Однако никаких иных вариантов у меня не было, кроме как, трясясь от страха и оглядываясь по сторонам, идти на занятия.
Встав утром раньше всех, я тихо, как мышка, добегала до ворот академии, прошмыгивала во двор, почти перебежками пересекала аллею, а затем опрометью поднималась в аудиторию.
Ожидание возмездия сильно трепало и без того мои напряженные нервы, но иного выхода нет. Лишь увлекательные занятия магистра Эйфеля позволяли мне временно отвлечься от тягостных дум. Вот только курс лекций, увы, подходил к концу. Жаль, я бы с удовольствием и дальше посещала их.
Завершив третью лекцию, преподаватель дождался, когда большинство слушательниц, спешащих в столовую, покинут класс, и обратился ко мне.
— Мои лекции подходят к концу, однако я заметил ваше прилежание. Надеюсь, рекомендованная книга позволила вам почерпнуть новые знания? Если интересно, могу порекомендовать еще несколько.
Под его пристальным вниманием я закрыла тетрадь и от волнения прижала ее к себе. Понятно же, что магистр Эйфель деликатно интересуется: читала ли я книгу. Нет! Хотя очень хотела.
Опустила голову и под взглядом его умных глаз, принялась сбивчиво объясняться. Не хотела оправдываться, однако внезапно пришла в голову гениальная мысль: а ведь у меня сейчас есть удивительный шанс получить бесплатную консультацию высококвалифицированного законника! И как раньше не подумала!
— Благодарю. Да, мне интересно. Вот только… Наверно, уже почти весь Академический поселок наслышан о моих злоключения, — помолчала. — Я на занятия-то хожу с опасениями. А дойти одной до библиотеки — кажется мне невероятным подвигом. Боюсь нарваться на недоброжелателей.
— Да будет вам, — улыбнулся магистр. — У недоброжелателя ныне много хлопот: не уронить достоинство окончательно, обуздать слухи, сохранить лицо. Его имя склоняют на каждом углу, он уязвлено, однако можете ходить совершенно спокойно. Теперь он лично заинтересован, чтобы у вас все было хорошо. В академии с дисциплиной строго. Да и род его известный, влиятельный. Прилюдно опуститься до мести из-за «досадного недоразумения, к которому он непричастен»
— подобно подтверждению вины. Так что зря беспокоитесь.
— Правда?! — я выдохнула с огромным облегчением. — А где находится библиотека?
— Под башней обсерватории. Не промахнетесь.
— Спасибо!
— Только знаете, я все удивляюсь: откуда в вас такая тяга к знаниям? — магистр улыбался, был доброжелателен, однако он очень наблюдателен, и с ним надо быть острожной.
— Воля свыше, — склонила голову, чтобы избежать зрительного контакта. А то по глазам увидит, что вру. — Ударилась головой — и вот, тяга проснулась.
Конечно, глупейшая отговорка, но чем нелепее ложь, тем проще людям поверить в нее.
Пытаться и дальше изображать дикую оборотницу с окраины — бесполезно. Вокруг же не идиоты. Подметили давно, что я стала другой. Лучше начать осторожно показывала свою истинную натуру.
— И чем именно ударились? — лукаво прищурился он. — Есть парочка отпрысков, на которых тоже не мешало бы применить инновационное воздействие.
— Ой, не буду подначивать, — улыбнулась я.
— А чем будете заниматься после окончания курсов?
— Думаю остаться в городе, открыть небольшую парикмахерскую, а там как дело пойдет.
От удивления магистр озадаченно почесал седой затылок.
— Скорее ожидал услышать, что вы собираетесь выйти замуж! — удивленно признался он.
Решив не шокировать собеседника своей самостоятельностью, по здешним меркам слишком смелой, примирительно пояснила:
— Хотелось бы, однако замужество — дело серьезное и спешить с ним не стоит. Но, конечно, хотелось бы.
— И все-таки чем вы конкретно ударились? — взгляд его внимательных глаз взволновал меня, я покраснела и начала изображать легкое кокетство. Закончилось все тем, что общительный старичок лично сопроводил меня до библиотеки.
Стоило войти в зал, я замерла на пороге. От ужаса. Потому что в зале за книгами сидело несколько элитников. И Сарнар был среди них!
— А… а… я потом приду, — сделала осторожный шажок к выходу, и едва не наступила магистру на ногу. Вовремя замерла на месте, потому что темноволосый обернулся на меня.
И душа ушла в пятки, потому что у Сарнара под глазом чернел синяк, другой на распухшей губе, и рука вдобавок стянута повязкой. А хуже всего: он едва заметно, но злорадно улыбнулся мне.
Почувствовав повисшее в воздухе напряжение, другие элитники обернулись на нас, затем на него. И магистр Эйфель ехидно предупредил: