– Вот что,– сказал,смеясь, Грэй.– У меня мало времени, а дело не терпит. Я предлагаю вам хорошо заработать.Соберите оркестр, но не из щеголей с парадными лицами мертвецов, которые в музыкальном буквоедстве или– что еще хуже– в звуковой гастрономии забыли о душе музыки и тихо мертвят эстрады своими замысловатыми шумами,– нет. Соберите своих, заставляющих плакать простые сердца кухарок и лакеев; соберите своих бродяг. Море и любовь не терпят педантов. Я с удовольствием посидел бы с вами, и даже не с одной бутылкой, но нужно идти. У меня много дела. Возьмите это и пропейте за букву А. Если вам нравится мое предложение, приезжайте повечеру на «Секрет», он стоит неподалеку от головной дамбы.
– Согласен!– вскричал Циммер,зная,что Грэй платит,как царь.–Дусс,кланяйся, скажи «да» и верти шляпой от радости! Капитан Грэй хочет жениться!
– Да,– просто сказал Грэй.– Все подробности я вам сообщу на «Секрете». Вы же…
– За букву А!– Дусс,толкнув локтем Циммера, подмигнул Грэю.– Но… как много букв в алфавите! Пожалуйте что-нибудь и на фиту…
Грэй дал еще денег. Музыканты ушли. Тогда он зашел в комиссионную контору и дал тайное поручение за крупную сумму– выполнить срочно, в течение шести дней.В то время, как Грэй вернулся на свой корабль,агент конторы уже садился на пароход.К вечеру привезли шелк;пять парусников,нанятых Грэем,поместились с матросами; еще не вернулся Летика и не прибыли музыканты; в ожидании их Грэй отправился потолковать с Пантеном.
Следует заметить, что Грэй в течение нескольких лет плавал с одним составом команды. Вначале капитан удивлял матросов капризами неожиданных рейсов,остановок– иногда месячных– в самых неторговых и безлюдных местах, но постепенно они прониклись «грэизмом» Грэя.Он часто плавал с одним балластом, отказываясь брать выгодный фрахт только потому, что не нравился ему предложенный груз.Никто не мог уговорить его везти мыло, гвозди, части машин и другое,что мрачно молчит в трюмах, вызывая безжизненные представления скучной необходимости.Но он охотно грузил фрукты,фарфор, животных, пряности, чай, табак, кофе, шелк, ценные породы деревьев: черное, сандал, пальму. Все это отвечало аристократизму его воображения, создавая живописную атмосферу; не удивительно, что команда «Секрета», воспитанная, таким образом, в духе своеобразности, посматривала несколько свысока на все иные суда, окутанные дымом плоской наживы. Все-таки этот раз Грэй встретил вопросы в физиономиях; самый тупой матрос отлично знал,что нет надобности производить ремонт в русле лесной реки.
Пантен, конечно, сообщил им приказание Грэя; когда тот вошел, помощник его докуривал шестую сигару,бродя по каюте,ошалев от дыма и натыкаясь на стулья. Наступал вечер; сквозь открытый иллюминатор торчала золотистая балка света, в которой вспыхнул лакированный козырек капитанской фуражки.
– Все готово,– мрачно сказал Пантен.– Если хотите, можно поднимать якорь.
– Вы должны бы, Пантен, знать меня несколько лучше,– мягко заметил Грэй.– Нет тайны в том, что я делаю. Как только мы бросим якорь на дно Лилианы, я расскажу все, и вы не будете тратить так много спичек на плохие сигары. Ступайте, снимайтесь с якоря.
Пантен, неловко усмехаясь, почесал бровь.
– Это,конечно, так,– сказал он.– Впрочем, я ничего.
Когда он вышел, Грэй посидел несколько времени, неподвижно смотря в полуоткрытую дверь, затем перешел к себе. Здесь он то сидел, то ложился; то, прислушиваясь к треску брашпиля, выкатывающего громкую цепь, собирался выйти на бак, но вновь задумывался и возвращался к столу, чертя по клеенке пальцем прямую быструю линию.Удар кулаком в дверь вывел его из маниакального состояния; он повернул ключ, впустив Летику.Матрос, тяжело дыша, остановился с видом гонца, вовремя предупредившего казнь.
– «Лети-ка, Летика»,– сказал я себе,– быстро заговорил он,– когда я с кабельного мола увидел, как танцуют вокруг брашпиля наши ребята, поплевывая в ладони. У меня глаз, как у орла. И я полетел; я так дышал на лодочника, что человек вспотел от волнения. Капитан, вы хотели оставить меня на берегу?
– Летика,–сказал Грэй, присматриваясь к его красным глазам,– я ожидал тебя не позже утра. Лил ли ты на затылок холодную воду?
– Лил. Не столько, сколько было принято внутрь, но лил. Все сделано.
– Говори.
– Не стоит говорить, капитан; вот здесь все записано. Берите и читайте. Я очень старался. Я уйду.
– Куда?
– Я вижу по укоризне глаз ваших,что еще мало лил на затылок холодной воды.
Он повернулся и вышел с странными движениями слепого. Грэй развернул бумажку; карандаш, должно быть, дивился, когда выводил по ней эти чертежи, напоминающие расшатанный забор. Вот что писал Летика: «Сообразно инструкции. После пяти часов ходил по улице. Дом с серой крышей, по два окна сбоку; при нем огород. Означенная особа приходила два раза: за водой раз, за щепками для плиты два. По наступлении темноты проник взглядом в окно, но ничего не увидел по причине занавески».