— Это интересная история, — произнесла Артемида. Тут кто-то из её окружения сообщил ей что-то, видимо, важное, потому что королева поправилась: — Точнее сказать, я чувствую, как вам больно от того, что вы такое почувствовали. И, пусть теперь вы можете стать главой семьи, а не ваш брат, вы потеряли родственника, а значит, союзника.
Морис недоумевающе поднял брови.
— У меня есть брат, старшая сестра и младшая сестра, а до того была и мать, — произнесла Артемида. — Мой брат не будет править, будет помогать. Моя младшая сестра больна телом и разумом, она не будет править и не будет рожать потомство. А старшая сестра стала моей большой бедой.
Так Морис узнал шокировавшее его подробности организации семьи и государства у русалок: там действительно правили женщины. В городе Анакреоне правил древний клан Анасисов, который последние сотни лет постепенно подчинял себе другие города по всей Атлантике. Мать Артемиды сумела присоединить один из Карибских кланов, когда случилась беда: ей на голову свалился корабль. Русалки всегда не любили корабли людей — или сушеходов, как они их называли. Они вообще считали, что людям не место в морях, раз корабли тонут и падают на города. А когда люди воюют, с поверхности воды падает много кораблей и трупов, которые загрязняют воды и рушат дома русалок, приносят отвратительные запахи, мусор и болезни. А то и травмы.
— Я всегда матери помогать. Сестра нет. Мать назначить меня, но не успела. Теперь править будет сестра, а я выйду замуж и буду рожать потомство. Не хочу! — русалка страшно клацнула зубами и издала низкий рычащий звук, отчего у Мориса по спине пробежал не то что холодок, а целый ледник. — Я завершить войну сушеходов и вернуться домой с победой, тогда я стать Региной Клана и править Атлантикой!
Повисла тишина. Артемида сидела, точно приготовясь к прыжку, рот её раскрылся в полуулыбке-полуоскале. Русалки из свиты переглядывались. Морис бы предпочёл, чтобы его наконец утопили.
— О-о-о! — произнёс он, когда пауза затянулась. — Прекратить вражду за господство на Карибах между Иберией, Альбионом, Галлией, Авзонией и… Портой, должно быть. Это очень благородно, моя археса…
— Море должно принадлежать атлатетис, сушеходы должны сидеть на суше, — быстро вставила Артемида.
— …Но очень сложно, — осторожно закончил Морис. — Альбион и Иберия пытаются…
Артемида его не дослушала и резко ушла под воду. Причём едва плеснув: люди по сравнению с ней ныряли очень громко и неизящно.
Спустя мгновение она вынырнула у самой лодки и ухватилась руками за борт.
Морис вскрикнул и на этот раз точно бы упал в воду, если бы другие русалки не подскочили и не придержали его. Прикосновение прохладных мокрых рук с длинными пальцами вызвало ощущения одновременно и противные, и приятные.
Голубые глаза с вертикальными зрачками, которые расширились почти до самых границ радужки, взглянули прямо в его, парализуя, лишая возможности дышать.
— Это Остров Неудачников, — тихо произнесла королева уже безо всяких переводчиков. — Я неудачник. Ты неудачник. Ты и я неудачник. Держимся единые — и все падут.
Морис наконец начал дышать и потому судорожно вздрогнул. А Артемида продолжила заговорщическим шёпотом, глядя прямо в глаза:
— Клан Фукус пал. Клан Тиро пал. Римская империя пал. Клан Трихехо[1] будет пал. И сушеходы будет пал! Надо больше сила и хитрость, тогда крупная рыба съесть друг друга — и не будет крупный рыба, будет мы!
Королева провожать до причала не стала, зато её свита дотолкала лодку Мориса. Небо на востоке уже начало светлеть. Будучи полностью обессиленным из-за предыдущих невзгод, голода и тяжёлой для морального состояния беседой с вождём чужого народа, "неудачник" решил, что смысла добираться до своей каморки нет, и уснул прямо в лодке, накрывшись куском парусины.
1. Trichechus manatus — американский ламантин, водное млекопитающие, обитающее у побережий Северной и Центральной Америки, в честь него клан и взял себе имя.