— Отчасти верно, — согласился Ариман, — но одни все же полезнее других.
Впереди воины Тысячи Сынов уже лезли к «Разбойнику» по натянутой цепи со звеньями метровой ширины и двухметровой длины. Санахт уже стоял, пригибаясь, на верхушке панциря «Залголиссы»; рядом Азек заметил легионера с лицом, не соответствующим его ауре.
Последними до импровизированного моста добрались Ариман и ёкай. Менкаура ждал их, прижимая латные перчатки к черепу «Гончей», которая скрежетала, сдвигаясь с места.
— Успехи ордена Погибели не перестают изумлять меня, — произнес адепт Корвидов сквозь сжатые зубы. Бронзовая голова вновь дернулась, кладка вокруг них раскрошилась. — Но вам лучше бы поторопиться.
Цепь вибрировала под ногами бойцов Тысячи Сынов, понемногу вытягивая останки титана из пролома, как гнилой зуб из десны.
Если бы не чары легионера, она бы уже выпала.
— Менкаура… — начал Азек, когда Афоргомон запрыгнул на мост. Создание несло Камиллу с легкостью, словно ребенка. — Тебе необязательно жертвовать собой.
— И все же я жертвую, — буркнул провидец.
— Волки и сын Жиллимана сказали бы, что подобное совершенно необходимо, — заметил ёкай. От цепи срикошетили несколько масс-реактивных снарядов, и автоматон развернулся, прикрыв Шивани своим корпусом. Космодесантники, столпившиеся на панцире титана, ответили огнем на разрывные болты, которые проносились между «Разбойником» и галереей. Оглянувшись, Ариман увидел легионеров в запыленной броне: те на краткие мгновения выглядывали из камер, чтобы выстрелить по мосту.
— Воин Ультрамара сражается вместе с Волками?
Афоргомон кивнул.
— Да, но он далеко ушел с прежнего пути.
Азек мысленно коснулся противников и почувствовал, как сознание рунного жреца словно бы когтями цепляется за его рассудок, подобно бешеному псу. Но среди прочих ощущалось также присутствие еще одного разума, идеально дисциплинированного. Так обучали только жителей Просперо и Пятисот Миров.
— Топор палача не ведает, куда упадет, — промолвил Азек. — Он — просто оружие, направляемое чьей-то дланью.
— Передай мне другого смертного, — предложил ёкай, протягивая руки за Гамоном.
Ариман покачал головой.
— Нет, он останется со мной.
Убрав оружие в кобуру, Азек повернулся к Менкауре:
— Брат…
Другой корвид мотнул подбородком.
— Мое странствие по дороге судьбы заканчивается.
— Нет, ты должен…
— Я сказал, уходи! — заорал Менкаура. Через него струилась такая кин-сила, что эти слова в буквальном смысле оттолкнули Аримана.
Азек кивнул и, отвернувшись, шагнул к краю галереи. Сжав стальной хваткой запястье Лемюэля, он пригнулся, как штурмовой десантник перед запуском прыжкового ранца. И, мощно оттолкнувшись от пола, без труда перескочил на цепь.
Гамон закричал от страха — зажатый в руке воина, он раскачивался подобно маятнику на высоте пятидесяти метров над полом. Пока Азек наполовину слезал, наполовину съезжал по звеньям, вокруг них свистели болт-снаряды, но воин крепко держал Лемюэля, а тот в свою очередь прижимал к груди керамическую урну. Вражеские снаряды проносились мимо, отброшенные кин-импульсами, или сгорали на пиро-щитах, не долетев до цели.
Натяжение колоссального моста вдруг ослабло — голова поверженного титана вырвалась из стены.
«Менкаура уже погиб?»
Некогда было оборачиваться и проверять.
Ариман закачался на провисшей цепи, едва удерживая равновесие. Афоргомон спрыгнул на панцирь «Разбойника» и повернулся к воину: демонический огонь внутри ёкая вспыхнул ярче от предвкушения.
Перед внутренним взором Азека мучительно засверкали картины, открывшиеся его провидческому дару. Он пошатнулся и едва не выпустил Гамона.
…боец, взращенный в Пятистах Мирах, ведомый поистине невыносимым чувством вины. Облаченный в броню цвета стальной пыли, а не темно-синюю, он больше не зовет Жиллимана господином. Легионер знает, что бремя нового долга погубит его…
Корвид резко повернул голову в ту же секунду, как бывший Ультрамарин выпустил в их сторону призрачного воина, сотканного из пси-огня. Аватар в золотом доспехе, воплощение древних героев Макрагга, был вооружен длинным пилумом[80] с наконечником из ослепительного эфирного света.
Фантом промчался между Ариманом и Лемюэлем, словно пылающая комета.
Варп-пламя сожгло руку Гамона вниз от локтя. Ощутив отголосок его боли, Азек подавил крик и потянулся к бывшему неофиту, сознавая, что уже опоздал.