Через минуту-другую Скалли неуклюже выбрался из-под кровати, волоча по полу свернутую узлом старую куртку.
— Нашел все-таки, — пробормотал он. Потом стал на колени, раскутал сверток и извлек из его сердцевины большую, желтоватого стекла, бутылку виски.
Прежде всего он посмотрел бутылку на свет. Убедившись, что виски в ней не уменьшилось, он широким жестом протянул ее шведу.
Трусливый швед так и потянулся к этому источнику мужества и, вдруг отдернув руку, с ужасом уставился на Скалли.
— Пейте, — ласково сказал старик. Он поднялся с колен и теперь стоял лицом к лицу со шведом.
Наступило молчание. Потом Скалли повторил:
— Пейте.
Швед дико захохотал, Он схватил бутылку, поднес ее ко рту; когда же губы его безобразно присосались к горлышку и кадык заходил вверх и — вниз с первыми глотками, он горящим ненавистью взглядом так и впился в лицо старику.
IV
После ухода Скалли трое мужчин долго не могли прийти в себя от изумления и, по-прежнему держа игральную доску на коленях, молчали. Потом Джонни сказал:
— Ну и швед! Я такого паршивца в жизни своей не видел.
— Какой он швед! — презрительно бросил ковбой.
— А кто же? — удивился Джонни. — Кто же он тогда?
— Надо полагать, — не спеша ответил ковбой, — что он из немцев. — По давней почтенной традиции в этих местах считали шведами всех блондинов, говоривших так, будто у них каша во рту. Следовательно, суждению ковбоя нельзя было отказать в смелости. — Да, сэр, — повторил он. — Надо полагать, что это какой-нибудь немец.
— Он называет себя шведом, — проворчал Джонни. — А вы как считаете, мистер Блэнк?
— Право, не знаю, — ответил тот.
— А с чего это он так чудит? — спросил ковбой.
— Со страху. — Приезжий с востока выбил трубку о выступ печки. — Он боится, так боится, что света божьего не видит.
— Чего боится? — в один голос вскрикнули ковбой и Джонни.
Приезжий с востока подумал, прежде чем ответить.
— Чего ему бояться? — снова воскликнули те двое.
— Да кто его знает. По-моему, он наглотался всякого чтива и вообразил, будто здесь самое пекло… Пальба, резня и все такое прочее.
— Позвольте! — сказал ковбой, возмущенный до глубины души. — Это же не какой-нибудь там Уайоминг. Это Небраска!
— И правда, — подхватил Джонни. — Махнул бы куда-нибудь подальше на запад. А тут-то что?
Мистер Блэнк, человек бывалый, рассмеялся.
— И даже там ничего такого нет — во всяком случае, за последнее время. А ему кажется, что он попал здесь в самое пекло.
Джонни и ковбой задумались.
— Комедия! — сказал наконец Джонни.
— Да, — согласился ковбой. — Чудное дело! Не застрять бы нам тут из-за метели, ведь тогда от этого немца никуда не денешься. Избави бог от такой компании.
— Выставил бы его отец за дверь, и дело с концом, — сказал Джонни.
Вскоре на лестнице послышались громкие шаги, сопровождаемые веселым голосом Скалли и хохотом. Хохотал не кто иной, как швед. Мужчины у печки невидящими глазами посмотрели друг на друга.
— Вот тебе и на! — сказал ковбой.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился весь красный, весело балагурящий старик Скалли. Он без умолку толковал что-то шведу, который, задорно похохатывая, появился следом за ним. Они были как двое забулдыг, только что вставших из-за пиршественного стола.
— Ну-ка, подвиньтесь, — бесцеремонно скомандовал Скалли, обращаясь к троим мужчинам. — Дайте нам погреться.
Ковбой и приезжий с востока беспрекословно потеснились. Но Джонни развалился на стуле поудобнее и не пожелал трогаться с места.
— Ну, ты! Убирайся отсюда! — крикнул Скалли.
— С той стороны тоже можно сесть, — сказал Джонни.
— Что же нам, на сквозняке торчать? — рявкнул его отец.
Но швед, вдруг изволивший сменить гнев на милость, вмешался в их перепалку.
— Не надо! Пусть сидит, где сидит, — прикрикнул он на Скалли.
— Хорошо, хорошо! — почтительно проговорил старик. Ковбой и приезжий с востока обменялись недоуменным взглядом.
Пять стульев образовали полукруг около печки. Швед говорил не умолкая; тон у него был заносчивый, наглый, он сквернословил. Джонни, ковбой и приезжий с востока хранили угрюмое молчание, зато старик Скалли откликался на каждое слово шведа и сочувственно поддакивал ему.
Но вот шведу захотелось пить. Он приподнялся со стула и сказал, что пойдет за водой.
— Я принесу, — встрепенулся Скалли.