Алёнка делала вид, что кормит марципановую лошадку, а сама чуть пододвигалась на звук разговора.
— Если будешь так шуметь, планы хозяйки сорвутся.
— Да и пусть срываются! — разошёлся Колобок. — Как будто раньше у неё всё выходило, как на себе нафантазировала? Каждый раз всё кончается одинаково: приходит сюда новый обжора, сначала на полчаса, потом на час, потом на день. Хозяйка в настоящем мире развлекается, а этот ест, как не в себя, ломает и портит всё вокруг, и так год или два, пока не превратится в сахарную фигурку. Хозяйка, видно, очень хочет в том мире навсегда остаться, вот и ищет себе замену. Только тамошние сластёны не могут здешней едой питаться, так зачем с ними вообще связываться? Без них чище и спокойнее.
Алёнка тихо ахнула и зажала рот ладошкой. Обжоры превращаются в сахарные фигурки? Те самые сахарные фигурки грустных детей в блинном саду у маяка и в пряничной деревне?
Девочка выбежала из шатра. Блин-самолёт она, кажется, оставила где-то возле палаток со всякой вкуснятиной. Теперь от изобилия сладостей сделалось тошно. А что если уже поздно? Что если Уля уже может переваривать настоящую пищу настолько хорошо, чтобы больше не возвращаться в теремок?
Девочка поскорее нашла блин-самолёт.
— Неси меня обратно!
Блин отнёс Алёнку к пряничному домику на холме. Только теремок теперь выглядел иначе. Алёнка взошла на порог и попробовала открыть дверцу, но и дверь, и стена, и забор, и деревенский пейзаж за забором оказались нарисованными на стене, уходящей вверх до неба и во все стороны, сколько она ни ощупывала. Возвращаться было некуда.
Алёнка по-настоящему испугалась. Она села на порог и заплакала. Слёзы текли по щекам и губам. Они были сладкие на вкус. «Вот и я стану сахарной фигуркой, пока эта Уля там притворяется мной!» — подумала девочка.
Но тут, откуда ни возьмись, прилетел леденцовый попугай из цирка. Он опустился к Алёнке на колени и сказал ворчливым голосом:
— Перррредай обжоррре, чтобы проверррила карррманы.
И упорхнул.
Алёнка встала, вытерла нос и сунула руку в карман домашних шортов. В правом было пусто, а в левом лежала малюсенькая корка засохшего хлеба. Алёнка взвизгнула и подпрыгнула от радости. Настоящая еда может разрушить колдовство, так Уля сама сказала! Девочка прижала кусочек хлеба к нарисованной дверной ручке, и ручка на короткий миг стала самой настоящей. Алёнке больше ничего и не надо было. Она дёрнула ручку, и дверь нехотя открылась. Девочка подставила ногу так, чтобы она не захлопнулась обратно, оторвала кусочек блина-ледянки, прошептала: «Извини, дружок, но мне очень надо», — и скорее забежала в терем. За окошком видна была родная детская комната. Уля уже вернулась с прогулки. Она как раз говорила слабым, тоненьким голоском:
— Мамочка, я совсем не хочу есть. Мне не очень хорошо. Я лучше лягу пораньше.
Мама обеспокоенно заохала, померила Уле температуру, уложила обманщицу из Заводной страны в кровать, посидела с ней немного, а потом выключила свет и ушла. Алёнка стала ждать. Долго. Так долго, что девочка чуть сама не заснула. И вот она решила, что пора.
Алёнка тихо открыла дверь теремка и вышла на крыльцо. Аккуратно перепрыгнула с полки шкафа на стол, потом на стул, потом спустилась на пол по свисавшим со стула колготкам. Только тут она съела сухарик и снова стала обычного роста. Алёнка подошла к спящей обманщице и осторожно сунула блинчик из Заводной страны в приоткрытый рот Ули. А та мгновенно съёжилась. И сразу проснулась.
Увидев перед собой большую Алёнку, Уля вскрикнула и хотела сбежать. Но девочка поймала её и некрепко сжала в кулаке. Вырываться было бесполезно.
— Ты что, решила навсегда меня подменить? Хотела, чтобы я в теремке вместо тебя жила и в сахарную фигурку превратилась?
Уля что-то забормотала.
— Ты не фея, ты злодейка. Правильно меня предупреждали, что нельзя говорить с незнакомыми. Не буду я жить в твоей Заводной стране, она вся ненастоящая! Живи там сама!
Алёнка засунула упирающуюся Улю в домик, захлопнула дверцу и выдернула ключик из замочной скважины, а сама повалилась на кровать. Но несмотря на усталость, сон никак не шёл. Алёнка-Сластёнка всё думала и думала, что сделать с заводным теремком. Ведь если выбросить его или просто оставить на улице, то кто-то его подберет, и тогда в садах Заводной страны может стать на одну сахарную фигурку больше. В конце концов Алёнка решила спрятать ключ в своей копилке, а сам теремок — в самой дальней коробке для обуви. Потом, может, придёт в голову идея получше.