Первый сын ночи, выбежавший из-за угла, лишился головы, не успев понять, что произошло. Изрезанная рожа с лоскутом черного капюшона взлетела вверх, сделала несколько оборотов и ударилась об остатки плитки на полу, оставив под собой кривую кляксу из плоти.
Аркадия шагнула в сторону и тело психа приземлилось как раз возле перебинтованных ступней Кары. Каково же было удивление детектива, когда она поняла, что руки трупа, валяющегося на полу, попытались схватить ее за ноги. Хилл с криком отпрыгнула назад. Аркадия подошла к телу и несколько раз чиркнула по нему лезвием, отделив обе руки от плеч.
Пока Кара приходила в себя после увиденного, блондинка расправилась с двумя другими Никтеанцами. Их ожидала та же участь, что и первого — отрубленные головы и конечности. Закончив процесс расчленения, Аркадия махнула клинком: полоска крови окропила стену. Самурайский меч вновь заблестел.
— Пистолет — хорошее оружие, — сказала Аркадия, — но не в этом случае.
— Вижу, — переступив через шепчущую голову, сказала Кара и последовала за новой знакомой вглубь коридора.
***
Никтеанцы перестали шептать… Теперь они кричали!
Толпа оборванцев в лохмотьях стояла возле края ямы, опустив головы вниз. Боб протиснулся через детей ночи, чтобы посмотреть на представление. Великан Билл же решил остаться рядом с лошадью. Почесав вмятину на лице, он повел кобылу с тележкой к импровизированному амбару, набрать припасов.
Боб и Билл попали в яму вместе. Так уж случилось, что в «НЕБО» их загружали одновременно. Боб сдружился с этим здоровяком еще там — в реальном мире. Крепкий мужик не был многословным, но, порой, мог пошутить и выпить пива, после тестов доктора Пэйн. Как и у всех остальных, у Билла были свои причины пойти на этот эксперимент, но он точно не подписывался на то, чтобы ему снесли половину черепа.
Боб и Билл выбрались из ямы… Первый потерял ногу, второй — лицо и себя. После случившегося Билл изменился. Видимо, его мозг не смог справиться. Поставил некий блок, превратив в глупца.
Скорее всего, нечто подобное случится и с Грэмом. Не то чтобы Боб сильно желал ему зла, хотя этот ублюдок и укусил его за шею, когда он запихивал его в телегу, но припасы Никтеанцев лишними никогда не были.
Опустив голову вниз, заглянув вглубь ямы, Боб ожидал увидеть испуганное лицо, мечущегося из стороны в сторону человека, но, когда в бочку упал факел, озарив псарню, он увидел Грэма, смиренно стоящего на своих двоих. Он спокойно смотрел на них снизу вверх, руками убирая волосы с лица. Отросшие патлы мужчина закинул назад и Боб заметил, что один его глаз покрыт пеленой, словно он когда-то получил травму. Под веком был аккуратный шрам, тянущийся вдоль щеки, будто кто-то намеренно прошелся по коже острым клинком.
С каждой стороны ямы находились бочки, в которые Никтеанцы бросили факелы. Псарню озарил свет. Оказалось, что Грэм стоял на целой груде гостей. Наверняка среди этих останков лежала и утерянная в бою нога самого Боба.
— И что все это значит, Боб?! — крикнул Грэм, сверля его глазом.
Парень кивнул в сторону. Грэм повернул голову и увидел стальную решетку, за которой пряталось нечто огромное. Когда из-за решетки прозвучал душераздирающий рык, Никтеанцы как с цепи сорвались. Все они были в ожидании представления.
С торца ямы, наверху, был механизм, отвечающий за поднятие клетки. Трое детей ночи начали тянуть металлические кольца на себя, постепенно открывая решетку с монстром.
Вскоре Грэм увидел то, с чем ему предстояло сразиться. Впервые с момента их знакомства Боб разглядел подобие волнения на лице красавчика. Но если все остальные, попавшие в псарню, пытались бежать, выбраться наружу, молили о пощаде, то Грэм хладнокровно поднял с земли грязный обломок кости и сам пошел вглубь клетки, не дожидаясь, пока чудовище нападет первым.
***
По дороге к выходу из главного здания Аркадия расправилась еще с парочкой фанатиков. Ее движения клинком были быстрыми и выверенными. От обезумевших сектантов только и успевали отлетать руки. Кара никак не могла привыкнуть к тому, что даже после того, как их головы покидали плечи, они все равно оставались живыми.
В некоторых помещениях света совсем не было и девушкам приходилось буквально пробираться на ощупь. А когда в кромешной тьме начинали звучать безудержные крики детей ночи, становилось и вовсе не по себе. Кара могла поклясться, что, когда она выберется из этой проклятой тюрьмы, то красить волосы в белый цвет ей больше не понадобится…