- Какая ж нужна силища… - оценила я, начиная восторгаться идущими впереди. Хотя и до этого были поводы для уважения и восхищения, но сила… сила всегда меня манила и покоряла.
Кошачья тропа тянулась и вилась вверх очень долго. Я хотела предложить парням сделать передышку, но они не жаловались и не стонали под ношами, даже что-то там между собой говорили. Когда мы поднялись на Каясан, то действительно уже наступила ночь, и ни черта было не видно. Вместо маяка мне были тени и движения спутников, иначе я бы точно уже давно ушла не в ту сторону. Чимин и Чонгук опустили мешки на землю. Перед нами возвышалась каменная крепостная стена с массивными, тяжёлыми воротами, коваными, из какой-то очень прочной древесины, её толщина ощущалась как-то интуитивно, без подробного изучения. В воротах была калитка. Чимин оглядел нас с Джоанной. Мы немного запыхались, но не устали.
- Что ж, подъём преодолели достойно, - поднял он большой палец вверх. Скорее всего большой, в такой темноте я только предположила, да и по логике другие пальцы нам показывать было бы странно.
Чонгук протарабанил морзянкой в калитку. Несколько мгновений – и в ней открылось зарешеченное окошко, из которого упал луч света. В нём кто-то появился, но видеть стоящего против света было невозможно. Зашумел отворяемый засов, Чимин с Чонгуком опять взялись за мешки и, видимо, собираясь сразу же войти, как дверь распахнётся, были сбиты с толку не пропустившим их туда человеком, наоборот вышедшим к нам через порог калитки. Я его, можно сказать, не видела, только силуэт и высокий, очень высокий рост, так что на его голос голову пришлось буквально закинуть назад.
- Опа-опа, девчонки… ничего себе…
- Брат-привратник, вернись на дежурный пост, - позвал его с предупреждением в интонации Чонгук.
- Подожди ты, я тут, никуда не делся, - бросил он через плечо и опять вернулся к нам с Джоанной: - Сигареты, алкоголь, мясо есть?
- Н-нету… - не в унисон ответили мы.
- Дурные намерения, порочные мысли?
- Нет, нету, - чувствуя фривольную манеру невидимого незнакомца, смелее ответила я.
- А если найду?
- Мингю, почему еду не подняли? – попытался вновь его отвлечь Чонгук. С досадой вздохнув, он опять обернулся:
- Я тебе буйвол что ли? Я пять раз сегодня спускался, всё привезли только утром, завтра закончим. Дайте с девушками пообщаться, вы же знаете, на территории монастыря уже нельзя будет.
- Кобелина, - подошёл к нему Чимин, похлопал по плечу и подтолкнул обратно к калитке, - девушки несовершеннолетние, умерь либидо своё.
- А, несовершеннолетние? Это другой разговор, - сделав голос строже, он кивнул нам на вход, призывая следовать внутрь. – Итак, дамы, материться в монастыре нельзя, врать нельзя, ругаться нельзя, танцевать и петь кроме заранее обговоренных с настоятелем или наставниками случаев – нельзя. Что ещё? Вроде ничего не забыл. Да, ходить голыми, к сожалению, вам тоже нельзя.
- Будда, что один кузен, что второй, - проворчал Чонгук, перешагнув с мешком порог, - кто тебя только на ворота додумался поставить?
- Я редко что пропускаю мимо себя, где мне ещё быть? Ладно, всё, молчу, - поправил он что-то на лице и, когда мы вошли на территорию Тигриного лога, где горел над сторожкой фонарь, я увидела, что оно закрыто платком, вроде берберского, и только досужие и прилипчивые глаза, тёмные и блудливые, смотрят на нас с высоты.
- Кстати, насчёт запретов он не шутил, - сообщил Чимин, передав груз Мингю, и тот понёс мешок дальше, куда-то вниз по лестницам, уходящим в непроглядную темноту ступенчатых ярусов. В непроглядной тьме обозначалось только ещё три лампочки: в окне башни неподалёку, и где-то далеко внизу, в разных местах. Тишина стояла необычайная. Где-то слышалось журчание ручья, звеняще разносящееся в отсутствии других звуков. Разве что удаляющиеся шаги привратника. – Никто не обязан рассказывать о себе что-либо, приходя в монастырь, - вырвал меня Чимин из погружения в атмосферу спящего монастыря. – Но врать – нельзя, бранно выражаться – тоже. В общем, это святое место, и относитесь к нему с почтением и уважением.
Я подсобралась, сразу подумав, что наверняка накосячу, потому что слишком проста и не сдержанна. Но не для того ли я здесь? Обрести терпение и выдержку. Джоанне, похоже, объяснять ничего было не надо, она с дочерним трепетом оглядывала стены, площадки и дорожки, по которым ходил её отец. От него она с детства наверняка знала, как себя ведут в подобных заведениях.
Чонгук ушёл следом за Мингю со своим мешком, а Чимин пригласил нас к квадратной башне, на втором этаже которой горел свет. Дверь была распахнута, и мы втроём преодолели лестницу, сразу оказавшись в единственной комнате, в которой, у противоположной стены от входа, сидел за низким столиком на полу старик.
- Настоятель, - низко поклонился Чимин, и мы с Джоанной последовали его примеру. Когда мы разогнулись, золотой представил нас старику: - Это дочь мастера Хана, Джоанна, а это Чонён, родственница Рэпмона.
- Я понял, я понял, - улыбнувшись, покивал он и указал перед собой, - присаживайтесь, переведите дух с дороги.
Мы послушно опустились на пол, подобрав под себя ноги. Я украдкой пыталась рассмотреть помещение, но почему-то создавалось ощущение, что прозорливые глаза настоятеля подмечают каждое моё движение, и незаметно сделать ничего не получится.
- Элия, - обратился он к кому-то за нашими спинами, и я, обернувшись, едва не вздрогнула. На миг мне показалось, что возник призрак. Девушка, вошедшая следом, была совершенно белоснежной: волосы, ресницы, брови, кожа – всё! Кроме светло-голубых глаз. Если бы не серые хакама**, в белой рубашке сверху она бы точно сошла за сверхъестественное создание. Одновременно её внешность отталкивала и завораживала. – Принеси перекусить и чаю.
- Сейчас, дедушка, - кивнула она, и опять исчезла.
- Наверное, проголодались? – заботливо угадал он.
- Есть немного, - признал Чимин за нас всех.
- Я вас долго задерживать не буду, завтра познакомимся поближе, время будет… Просто знал, что сегодня приедете, вот и не ложился – ждал. Чимин, ты ещё не ввёл их кратко в распорядок дня в монастыре?
- Нет, не успел, настоятель.
- Тогда скажу главное, а ты дополнишь завтра по ходу дела: летом мы встаём в пять утра, с рассветом. Водопровода здесь нет, чтобы умыться – надо заранее принести ведро воды с колодца, но она холодная, так что либо привыкать, либо греть на кухне, на печи. Раз в неделю топится баня. Конечно, надо будет как-то решить этот вопрос с нашими ребятами… - Меня начало не к месту раздирать на улыбку. Вот переполох-то из-за нас. Хотя, вот же тут Элия, как она справляется? К ней не пристают? В баню не подглядывают? – Завтрак в шесть. Теоретических занятий летом очень мало, поэтому с мастером Ли вам не придётся пока что часто иметь дело. Адепты всё свободное от боевых искусств время заняты в садах и на полях монастыря. Вам это сейчас ни к чему, вы здесь, чтобы получить азы боя, поэтому будете тренироваться и вместе со всеми и, пока ребята заняты по хозяйству, дополнительно с Чимином. – Дедуля посмотрел на упомянутого. – Мы не можем оставить и тебя, и Чонгука здесь, обоих. Кто-то нужен и за стенами… Поэтому, если ты не против, то останешься наставником ты, хорошо?
- Конечно, - не споря ни мгновения, согласился Чимин.
- Лео сейчас нет, но когда он вернётся, разумеется, нужно будет проявлять осторожность на общих тренировках. – Настоятель, которого, кажется, как сказал Намджун, звали Хенсок, поглядел на нас. Подумав о чём-то, он развёл руками, и сказал: - Должен вас предупредить, но не хочу пугать. Наш нынешний мастер… заменивший твоего отца, Джоанна, он… был травмирован несколько лет назад. И, так сказать, осталась контузия… иногда в нём просыпается зверь. – Я округлила глаза. Джоанна тоже. Мы с ней переглянулись и непонимающе воззрились на настоятеля. – Ох, старый я уже стал для объяснения подобных тонкостей, Чимин, мальчик мой, будь другом – растолкуй.