Преодолев несколько пролётов, я была близка к своей цели, когда увидела возвращающихся парней. Не знаю почему, но мне не захотелось попадаться им на вид, и уже в который за день раз терпеть на себе любопытные, внимательные, мужские взгляды. Откуда мне знать, о чём они думают? И если в обычной жизни, в Сеуле, от чьих-нибудь похотливых гляделок можно было уйти, то тут некуда, целый месяц придётся свыкаться с тем, что и им некуда переключить свои симпатии. На Заринэ? Никто не рискнёт зариться на жену учителя. На Джоанну? Она слишком мала. Разве что Элия. Надо будет спросить у неё, не оказывает ли ей кто знаков внимания? Решаются ли на это адепты вопреки правилам, или держатся в ежовых рукавицах? Я свернула к столовой и скрылась в ней, пока не пройдут молодые люди к общежитию. На кухне трудились как раз Заринэ и Эя, а под столами и между скамьями бегали Хо и Шер. Стуки ножей, нарезающих овощи и ударяющихся лезвиями о доски, шипение пара, вырывающегося из котлов, треск огня, аромат еды – я окунулась в мир кулинарии, и подошла к девушкам.
- Вам помочь?
- Да нет, скоро уже управимся, - улыбнулась Элия, вертясь между столом и раскаленной плитой печи.
- Это хорошо, готовить я всё равно не умею.
- Тут большого ума и не требуется, - успокоила она, - перец добавлять нельзя, соль тоже, чеснок – особенно, только во время болезни. Считается, что они разжигают страсти в человеке, приучают к вкусовым капризам. Мясо и рыбу не готовим, так что, как можешь догадаться, главное – ничего не сжечь.
- Как вы выживаете с таким рационом?
- Спроси у ребят, - пожала плечами Элия, - нам – девушкам, дедушка запрещает себя ограничивать. Мы питаемся полноценно.
- А почему это нам поблажки? – нахмурилась я. – Это что же, ты мне на завтрак давала не то, что всем?
- Ну да, - растерялась альбиноска, испугавшись, что меня чем-то обидела, - дедушка говорит, что женская репродуктивная система не должна оставаться без всех питательных элементов, ей это вредно, а мужчинам ничего не будет, им только полезно воздержание…
- Вот что, - обозначила я твёрдо свою позицию, - Джоанне можешь класть женскую пищу, а мне не надо. Я буду питаться тем же, чем все ученики, ясно?
- Но как же…
- Репродуктивная система? Я пока не собираюсь детей заводить. И вообще не знаю, собираюсь ли, так что незачем об этом и думать.
- Да я так-то тоже пока не собираюсь… - смутилась Элия, почесав висок, и постаралась сменить тему: - А что за вещи ты держишь?
- А, это спортивка. Я шла ополоснуть её после занятий. В прачечную.
- Показать тебе, что там к чему?
- Если не сложно, - кивнула я. Элия обратилась к Заринэ:
- Пригляди за бульоном, ладно? Я быстро. – Та лишь молча подала знак, что услышала. Мы вышли из столовой, сразу же поймав лицами солнце. Я посмотрела на спутницу, и не удержалась от не очень вежливого вопроса:
- Извини, если тебя задолбали такое спрашивать, и можешь послать меня с моим любопытством, но… к тебе загар вообще не пристаёт? – Эя засмеялась, приложив ладони к щекам.
- Не-а, я могу обгореть докрасна, если усну под палящим солнцем, но потом это всё отшелушится, облезет, и я снова буду белая-белая.
- Прикольно.
- Да как сказать… Я страшненькая, - с улыбкой заявила она, и я, до сих пор думавшая о ней что-то подобное, вдруг поняла, что всё совсем не так. Она была такой доброй и открытой, что очарование перекрывало впечатление от внешнего вида.
- Нет, вовсе не страшненькая. – И я тотчас вспомнила о том, что меня интересовало. – К тебе никто из учеников разве клинья не подбивает?
- Из учеников? – похлопала она белёсыми ресницами поверх голубых глаз. – Нет, никто.
- Странно. Такая толпа юношей, и совсем не пристают? Такие выдержанные?
- Ну, во-первых – да, их этому тут и учат, дисциплине. Во-вторых, их воспитывают. Воспитание не позволяет в сакральном месте пытаться строить какие-то амуры. В-третьих, у них много других дел, и у них другие цели. Стать золотым – это посвятить себя человечеству и его спасению, это забыть о себе и своих желаниях.
- Но есть же и семейные золотые!
- Есть. Каждый делает свой выбор, и всё-таки эталоном воина считается именно принявший обет безбрачия.
- Как Чонгук? – догадалась я.
- Да, как он. – Мы дошли до прачечной, и Элия стала показывать мне, где мыло, где тазы, где стиральная доска. Там тоже была небольшая печка, если что-то требовалось прокипятить или отбелить. Внучка настоятеля тем временем рассказывала: - Лео, главный нынешний мастер боевых искусств, тоже давал обет безбрачия, но ты же слышала о том, что он немного зверь, да? – Я покивала. – С Заринэ, говорят, вышло случайно… когда он потерял контроль над собой. Она родила Хо. Ну, а золотые никогда не отказываются от ответственности. К тому же, сама Заринэ любит мужа до безумия, хоть он и редко пока что приезжает. Думаю, он не решился разбить ей сердце отказом.
Я хотела спросить, уж не изнасиловал ли Лео Заринэ, но вспомнила про возбуждение, на которое он реагирует, и сделала самостоятельный вывод: трахнутые по собственному желанию изнасилованными не считаются. Если бы меня прищучил в ту ночь, у себя в квартире, Чжунэ (чего он разумеется не мог сделать, потому что я сильнее), то глупо было бы обвинять его в изнасиловании меня, потому что я сама пришла, сама привела себя в порядок, разделась и легла в его постель, и желала его до колик в печени. О чём я только думаю в монастыре? Уехала подальше от столицы и разврата, и с самого утра только и рассуждаю о взаимоотношениях полов. Занятий мне что ли мало? Я тряхнула головой, следя за руками Элии, которые всё показывали дальше. Она поймала мой взгляд и сама посмотрела на свои руки.
- Это ожоги, да, - признала она, хотя я ничего не спросила, и незаметно попыталась засунуть их поглубже в рукава.
- Несчастный случай? – чтобы продолжать отвлекаться от грешных мыслей, задала я вопрос. Девушка замешкалась, открыла рот, потом закрыла и, посомневавшись, посмотрела на меня.
- Хотела сказать, что да, но вовремя вспомнила, что лгать в монастыре не положено. – Она вытащила ладони и оглядела их, будто они ей не принадлежали и она давно такого не видела. – Я сама себя подожгла.
Я замолчала, не зная, что сказать. Она меня удивила. Вот на кого бы никогда не подумала, что человек неадекватен или склонен к суициду, так это на неё. Зачем, почему, как это случилось? Поджечь себя – это не баловство и не забава. Я видела, что ей не очень приятны воспоминания, и пожалела, что полезла, куда не просили.
- Ладно, не будем об этом, - желая загладить свою бестактность, сделала я круг вокруг своей оси, осматриваясь. Полки, запах сырого дерева, мыльных отваров и трав, маленькие окошки, пропускающие свет. Метёлки засушенных цветов, охраняющих своим запахом от насекомых. Щётки, ящички. Я будто в музее старины. – Хочешь, я о себе что-нибудь расскажу? Откровенность за откровенность. Я встречалась с парнем, влюбилась в него, а оказалось, что у него скоро свадьба. С другой. – Я думала, что расскажу это для Элии, чтобы отвлечь её, но, похоже, мне это было нужно самой. Я попыталась поведать об этом запросто, чтобы доказать себе – мне не больно, мне всё равно. Интонация у меня в общем-то вышла равнодушная, но внутри ещё щипало и скрежетало. – Я не собиралась сюда ехать, но потом подумала, что это подлечит мне… А впрочем, мне никто ничего и не поранил. Если человек козёл, то это его драма, а не моя, правда же?
- Верно, - снова улыбнулась Элия, - Ви говорит, что никогда нельзя переставать доверять, потому что верят – хорошие, а обманывают – плохие, и это трудности плохих, что они так поступают, а мы, продолжая верить, делаемся ещё лучше.
- Какой он, как бы сейчас сказали, наивный. Ты знаешь Ви, да?
- Да, а ты?
- Видела один раз, на мальчишнике Намджуна. Он мне запомнился, потому что уснул под стриптиз, пока буквально все мужики пускали слюни. – Элия порозовела и тихо засмеялась себе под нос: