- А я учился в боевой школе Шаолинь, - сам начал Диэйт, - там готовят воинов, из которых потом мафиозные группировки Китая набирают себе шестёрок. Поскольку я из очень бедной семьи, то у меня не было другого выхода; если учиться в обычной школе, то родители должны кормить и одевать, а там, в Шаолине, ученики всем обеспечиваются и живут в общежитии. На последних этапах, когда мне исполнилось шестнадцать, я стал осознавать, что придётся связать свою судьбу с убийствами и преступлениями. Мне было очень нехорошо от этого, я попытался сбежать, но, к счастью, меня остановил Джонхан – брат Джоанны. Он и сам учился в Шаолине. Мы с ним были достаточно дружны, а после этого, поговорив на чистоту, когда он узнал, что меня терзает и мучает, Джонхан направил меня сюда, и помог сбежать уже по-другому, не в никуда, а целенаправленно, чтобы стать воином, сражающимся за правду, а не за деньги, или вовсе без разбора убивая и ущемляя людей.
- С нами-то, в целом, всё ясно, - ворвался вновь в разговор Вернон, когда замолчал Диэйт. – А тебя, девушку, каким ветром судьба принесла сюда?
- Ну… - замялась я. Врать нельзя, нельзя врать! А если я промолчу сейчас, то ребята потеряют желание быть со мной искренними, я останусь без их доверия. Но у них такие жизненные, суровые истории, а я заявлю, что сбежала от несчастной любви? «Типичная баба» - подумают они, и будут правы, лишая меня своего уважения. Что ж делать? – Я с семи лет занимаюсь борьбой, - так, это правда, я молодец, - и в последние месяцы стала понимать, что не хочу заниматься ничем, кроме боевых искусств, - снова не вру, хорошо, продолжаем, - в остальных предметах и учебе в целом я примерно ноль, - признание от самого сердца, хоть и постыдное, - а тут ещё сестра вышла замуж за Намджуна, ну, которого все тут Рэпмоном называют, мы с ним стали родственниками и он, решив поучаствовать в моей судьбе, направил меня сюда… То есть, если быть точной, он был против, но его друзья – Чимин и Хосок, убедили.
- А твои родители как на это посмотрели? – поинтересовался Вернон. Не дрогнув и не скуксившись, чтобы зарыдать, я посмотрела ему в глаза:
- Они погибли около двух лет назад.
- Значит, ты сирота, как и большинство из нас, - почувствовав драматичное душевное родство, сказал Джунхуэй.
- Да.
- И братьев у тебя нет? – опять спросил Вернон.
- Нет, только две сестры. И Намджун, - улыбнулась я, - наверное, теперь я могу в какой-то мере называть его своим братом, потому что у нас очень дружеские отношения.
- На самом деле, - Джунхуэй поднялся, подошёл к моей скамейке и, сев рядом, положил свою ладонь мне на плечо, - теперь у тебя сорок один брат, Чонён.
Приятно удивленная, я с благодарностью посмотрела на парня.
- Сорок один брат… и мечтать не могла о таком! Будь они у меня раньше, я была бы грозой Сеула! – засмеялась я. Казалось бы, самое время сказать о том, что меня обидел один козёл, и я тут ещё и по причине разбитого немного сердца, но нет. Ещё рано. Пока я умолчу, а не солгу, это можно.
На тропинке со стороны общежития показался Ямада, внимательно приглядевшийся к тем, кто сидел внутри беседки.
- Эй, вы собираетесь хоть немного поспать? Или думаете, что выдержите ночные занятия без отдыха?
- Идём-идём! – подскочил Вернон и, собравшись уходить, обернулся ко мне: - Надо хоть часок подремать, ты тоже отдохни, наверняка с нами ночью пойдёшь?
- Ещё не знаю, - пожала я плечами, поднимаясь следом за парнями.
- Как бы то ни было, здорово, что ты пришла, - подмигнул Вернон, удаляясь задом. Я не сомневалась, что он не споткнётся ни обо что, даже не глядя. У него не только уши вездесущие, но и глаза на затылке. – Жизнь заиграла новыми красками!
- Она нам сестра, - пихнул его в бок локтем Диэйт, и American boy, как я мысленно прозвала его про себя, развернулся нормально, лицом вперёд, и пошёл с друзьями прочь.
Посмотрев некоторое время им в спины, я пошла наверх, к нам с Джоанной в комнату. Та обрадовалась моему появлению, потому что успела заскучать даже с книжкой. С одной стороны жалко тех, кто попадает в стены монастыря в столь юном возрасте, им действительно маловато развлечений и нет никакого разнообразия досуга, с другой стороны – здоровее будут, как-то же наши предки обходились без телевизора и интернета, и не вымерли. К тому же, монастырь защищает от разврата, растления и ошибок. Лучше поскучать несколько месяцев, чем потом ловить покатившуюся кувырком жизнь, пытаясь засунуть неприятности обратно в мешок наивности и неведения, как полезшие из ящика Пандоры бедствия. Чем всё могло закончиться у меня с Чжунэ, не узнай я о его свадьбе ещё какое-то время? Конечно же сексом. А там, кто его знает, если он не собирался связывать со мной жизнь, нести за меня ответственность, и ему на меня было плевать, он мог оставить меня беременной, или заразить чем-нибудь, или… как в его беспутной молодости, снять всё на камеру и опозорить на весь белый свет, показав, чем я по ночам (а то и в другое время суток) занимаюсь, и если бы мы с Сынён это пережили, то Чжихё бы поплохело точно. И почему я снова думаю о Чжунэ? Потому что среди прочих мыслей держится та, что можно было бы и переспать, ничего бы от этого не стряслось, зато я удовлетворила бы своё любопытство, может, получила бы удовольствие, перестала бы хотеть Чжунэ. То-то и оно, что несмотря на произошедшее, я всё ещё думала о нём не только потому, что было больно, но и потому, что скучала по поцелуям, его рукам и нашим прогулкам, даже ссорам, когда я могла наорать на него, выговорить ему, какой он капризный и избалованный олень, он обижался, а на следующий день мы снова звонили друг другу и скорее ждали встречи. Я мечтала перестать думать об этом, хотеть этого. Но желание не проходило, и не переключалось на других. Здесь было около тридцати взрослых, золотых парней, а я сокрушалась о своём не золотом, и очень плохом, да и не очень-то моём, драконе. Мне не хватало плеера с песнями «Imagine dragons», но под них я бы ушла в ещё более глубокую тоску, так что, может, отсутствие музыки и к лучшему.
Я помогла Джоанне принять душ, подогрев на кухне воду из колодца, пока там никого не было. Послеполуденный сон погрузил Тигриный лог в тишину, и без обыденной суеты адептов и преподавателей, можно было почувствовать себя свободнее, по-хозяйски, бродя без надзора. Если не считать Мингю, естественно. Что ничего не проходит мимо его глаз – я не сомневалась.
Полежав на кровати и поняв, что до ночи вряд ли усну, я вышла из комнаты снова, оставив дочь мастера Хана задремавшей, в отличие от меня. Оглядевшись, я потянулась под солнцем и, наслаждаясь пением птиц, какого никогда не слышала в Сеуле, медленно побрела по галерее вдоль горы, затем вышла на площадку, идущую мимо башни настоятеля к калитке. У сторожки виднелся тёмный силуэт привратника. Я сначала подумала поболтать с ним, но потом вспомнила, что до сих пор не спускалась к обрыву, а ведь оттуда открывается очень красивый вид на холмы, и даже какой-то маленький городок за ними, в который когда-то и зашёл Чимин, наткнувшись на Рэй.
Спустившись по семи лестницам, я обошла храм, глянула со стороны на безмолствующее общежитие (хотя парочка ребят, разморившихся и медленных, шастала к туалету и обратно), и достигла последнего склона. Теперь мне уже ничего не загораживало удивительного пейзажа с головокружительной высоты. Ветерок овевал мне лицо и я, присев прямо на траву, подставила его воздуху и солнцу. Налево, вдоль обрыва, шла тропа, где-то там, сотнях в трёх метров от меня, начинали виднеться ступы, кладбище героев и мастеров. За ним, значит, жилище Заринэ и её детей. Интересно, если Лео – её муж, зачем ему комната в доме наставников? Чтобы пореже чуять женское возбуждение?
Облака плыли неспешно, яркость небесной бирюзы и земной зелени пробирали до самого сердца, этими сочными цветами можно было насытиться при участии одних только глаз. Переливаясь на пирамидках холмов и катаясь по вершинам солнечными зайчиками, жёлтые лучи солнца благословляюще покрывали низменности и возвышенности. Отсюда не виднелось ни одной автомобильной дороги, столбы электропередачи в городке имелись, но их было без бинокля не различить, а потому создавалось абсолютное ощущение отсутствия цивилизации. Я всю жизнь прожила в шумном мегаполисе на втором этаже, и к такой уединённости и высоте была не привычна, но они меня не пугали, а завораживали. На самолётах мне летать ещё не приходилось, самая большая высота до этой, пожалуй, была на башне Намсан. А когда я последний раз была на природе? С родителями на пикнике, года три назад?