— Эх, я думал, мы друзья, а ты не желаешь нам счастья, — улыбнулся американец.
— Она права, — поддержал меня Джунхуэй. — Находить себе спутницу или нет после выпуска — это личное дело каждого золотого, теперь, когда браки разрешены. Но здесь, в стенах Тигриного лога, мы должны думать только о миссии, возложенной на наше братство.
— И сестринство, — покосился на меня Диэйт.
— Время покажет, позитивный ли это опыт, пускать сюда девчонок, — спрыгнула я со скамейки, — после нашей с Джоанной учёбы тут, мне кажется, надо будет переждать и посмотреть, отразилось ли подобное на качестве воспитания адептов. А младшая группа? Им не разрешают с нами болтать вне занятий, но всё равно они нас видят, что-то думают…
— Вряд ли что-то плохое. Да и Заринэ с Элией живут в монастыре, так-то юнцов девушками не удивить.
— Но они не тренируются с ними! — Я провела руками по волосам, убрав пальцами отросшие пряди за уши. — Если бы все мужчины были золотыми, стала бы я такой, какая есть? Не знаю. А если бы все девчонки были такими, как я, то существовали бы золотые? Эта круговая задача не даёт мне покоя.
— Выброси её из головы, — посоветовал Джунхуэй.
— Не могу, она кажется мне важной.
— Запомни, — поднял палец он, — всё, о чём не просят задуматься мастера — не важно. Всё, чего они тебе не сообщают — тебе не нужно брать в голову.
— Серьёзно? Вот так просто? — хмыкнула я с сарказмом, но все присутствующие, как птенцы, закивали головами. Я вздохнула, видя отличный пример послушания. — Ладно, я пойду, прогуляюсь. Увидимся на занятиях!
Выйдя на тропинку, я прошла несколько метров и столкнулась с Сону, тащившим к туалетам полное ведро… навоза. Он затормозил возле меня:
— Чонён, от меня сильно воняет? — Стараясь не морщиться и не зажимать нос, я вдохнула резкий аромат результатов жизнедеятельности коз.
— Ну, не так чтобы очень…
— Блин, я теперь до банного дня так вонять буду! Нет бы в среду послать сараи чистить, так нет!
— Тише-тише, не возмущайся, — похлопала я его по плечу, искренне надеясь, что запах помёта не впитается в меня. Ничего противного в этом нет, как и противоестественного, хороший такой деревенский запах, но всё же и я только вчера отмылась и оттёрлась, и ждать неделю пятницы в благоухании навоза не лучшая перспектива.
— Да я не возмущаюсь, просто… и так-то после выговора мастеров чувствовал себя говном, а теперь — полное погружение. — И он сам же засмеялся своим словам. Я улыбнулась.
— На то и был расчёт. Наверняка.
— Ладно, что уж поделать, сам виноват, пойду заканчивать, — двинулся дальше Сону, в другой бы раз тяжело вздыхая, но в связи с козьим духом, увязавшимся за ним, стараясь глотать воздух потихоньку, там, где сам ещё не ступал.
Если раньше я норовила каждую мысль довести до логического конца, всему ища развязку, всё расставляя по местам, то теперь попыталась последовать примеру молодых людей, и как только мне приходило на ум что-то, чего не давал нам на лекциях мастер Ли, я сразу же искала нечто другое, но другим, как не крути, чаще всего оказывался Чжунэ, спасаясь от воспоминаний о котором я и нагружала мозги всем подряд. И что теперь было делать? Вообще отключить мыслительную функцию? Для этого нужно хорошенько ушибиться головой. Или постоянно находиться в чьём-нибудь обществе и разговаривать. В Тигрином логе это не составляло труда, народа хватало, кто-нибудь вечно шёл то там, то здесь, а пропадали все лишь во время тренировок, на которых и я была задействована, и ночью, для сна, в чём я тоже участвовала непосредственно. Но мне нравилась тишина и возможность уединения, щедро даруемая Каясан, укромных уголков хватало, и замереть, прислушиваясь к птичьему пению и звону ручья повыше на горе, сидя на нагретом солнцем валуне, казалось неподдельным счастьем, пропитывающим до глубины, насквозь, исцеляющим.
Погрузившись в свои грёзы, мчащиеся куда-то вдаль, я не сумела долго удержаться на полях сражений, представляя, как разношу злодеев налево и направо, и вновь очутилась возле Чжунэ. Понравилось бы ему здесь? Нет, наверняка нет. Он бы сказал, что в Логе скука смертная, нет выпивки, танцев и музыки, нет изысканных ресторанных блюд и езды на скорости. Понял бы он хоть что-то, чему учили здесь, или всё высмеял бы? В двадцать пять лет, пожалуй, перевоспитывать поздно. Но если бы он был лучше, если бы он хотя бы не обманул меня — со всем другим я была готова смириться, и смирилась, начав с ним встречаться. Неужели я находилась под угрозой того, чтобы предать свои идеалы, расстаться с мечтами ради мужчины и вести себя так же, как Чжихё? Нет, я бы никогда не встала к плите. Может, мою корыстную душеньку тем и прельщал Чжунэ, что он ест в ресторанах и деньги позволяют ему нанимать горничных для уборки? Я так многое осуждала в нём и людях вообще, но если разобраться в самой себе, сколько во мне недостатков?.. Так, мастер Ли не давал задания копаться в себе! Если я тут, если меня посчитали достойной такие люди, как Чимин, Намджун, Хосок, наверное, чего-то я стою? Или мне не хватает для полной уверенности одобрения Чонгука? Неужели, несмотря на доброе отношение мастеров, я ищу именно его благословения? С каких пор он из парня, в которого я чуть не влюбилась (или была влюблена?) переквалифицировался в крутого авторитета? Потому что в мастерах, далёких от всего мелкого, суетного и бренного, я вижу недостижимую высоту, а в нём, лукавом и в чём-то таком понятном мне, я ещё нахожу нечто родственное, земное и живое, что-то, что может указать мне и мой путь, решение многих задач?