Наверное, со стороны это выглядело достаточно смешно, поскольку напоминало знаменитую сцену из предвыборной поездки Ельцина, когда он с завязанными глазами разбивал шестом горшок на татарском празднике Сабантуй. Впрочем, в моем случае это смотрелось еще смешнее — проклятая жердь оказалась настолько тяжелой, что повела меня из стороны в сторону. Зато эффект от ее воздействия оказался просто потрясающим!
Наметив себе в качестве цели спину того самого юморного верзилы, который не внял моему грозному предупреждению, я даже не стала пытаться ударить, а просто отпустила жердь в свободное падение.
— Уй, бля! — возопил он, когда мое орудие с треском обрушилось вниз.
Удар был настолько силен, что опрокинул его на колени. Пока верзила почесывал поврежденную спину и изумленно оглядывался, я вновь напрягла силы и сумела вернуть жердь в вертикальное положение.
— Атас, Толян! — испуганно завопил напарник сокрушенного мной негодяя. — Она опять!
— Не опять, а снова! — прохрипела я, чувствуя, как проснувшийся боевой задор заметно укрепил мои силы.
Увидев над своей головой вновь занесенную жердь, верзила среагировал очень быстро. Сначала, встав на четвереньки, он по-заячьи отпрыгнул в безопасное место и лишь затем выпрямился во весь рост.
— Куда же вы, ребята? — И, чувствуя себя хозяйкой положения, я шагнула в их сторону, с трудом удерживая в руках свое грозное оружие, которое то и дело грозило свалиться в непредсказуемую сторону.
— Пошли, Толян, ну ее на хрен! Ты же видишь — совсем озверела баба!
— А это че — ее муж, что ли?
— Да хрен ли нам разбираться, пошли!
— Ну пойдем, хрен ли тут стоять! — пьяно икнув, согласился верзила — к моему вящему облегчению.
Оба негодяя презрительно повернулись ко мне спиной, обнялись и, пошатываясь и напевая: «Атас! Так веселей, рабочий класс…» — удалились.
— Осторожно! — испуганно воскликнул избитый ими человек, который на протяжении всей этой сцены беспомощно сидел на земле.
От звука этого — столь хорошо знакомого и любимого — голоса я вздрогнула и тем самым невольно ускорила падение жерди, о котором он меня и пытался предупредить.
Да, еще бы чуть-чуть — и продолжение этого вечера могло стать совсем иным! Жердь обрушилась на землю так близко от Петра, что едва не ободрала ему ухо!
— Уфф! — одновременно вздохнули мы, когда опасность была позади.
— Откуда вы здесь взялись? — Я бросилась к нему, вне себя от радости.
— Долго рассказывать.
— Но что это с вами? И почему вы сами не раскидали этих подонков?
— А! — И он поморщился, с моей помощью поднимаясь на ноги. — Все произошло как в плохих приключенческих фильмах. Знаете, когда авторы не могут придумать иной способ обострить действие, то непременно ограничивают подвижность героя, заставляя его ломать или подворачивать себе ногу.
— А что с вашей ногой?
— Всего лишь поскользнулся и подвернул. Растяжение связок — не более.
— Но с чего это они к вам вдруг пристали? Что им было нужно?
— Да зачем пристают в России? Требуют или закурить, или денег, или того и другого, — усмехнулся Петр.
— А почему вы мне до сих пор не позвонили?
Наверное, для данной ситуации вопросов было слишком много, но я была так счастлива его видеть, что не могла удержаться.
— Боялся, что у вас плохое настроение и вы не захотите ворошить старое.
— Какая глупость!
Я взглянула ему в глаза и вдруг — вспомнив ту историю, которую он мне когда-то рассказал в кафе на Тверской, — сама поняла ответ на свой вопрос.
— Нет, вы не звонили мне потому, что испугались, что за это время я успела завести себе кого-то другого! Признавайтесь — ведь я угадала?
— Ну да, угадали. — Петр заметно смутился. — Но когда я убедился, что это не так, то…
— Вот интересно! — весело изумилась я. — И каким же образом вы в этом убедились?
— Ну, понаблюдал за вами некоторое время, — пробормотал Петр, смущаясь все больше.
— То есть, попросту говоря, вы за мной следили?
— Можно сказать, и так, — миролюбиво согласился он, — но сегодня наконец решился к вам зайти. — Забравшись в карман куртки, он достал оттуда смятую бумажку, на которой был написан мой домашний адрес. — От букета, правда, ничего не осталось, — виновато добавил мой долгожданный герой, указывая на грязный и смятый целлофановый сверток. — Все растоптали во время драки.
— Да Бог с ним, с букетом, — радостно отозвалась я. — Лучше скажите — вы самостоятельно идти можете? До моего дома совсем близко.
— Смогу, — ответил Петр и вдруг усмехнулся.