Тем не менее у Амелии были верные восхищенные почитатели; первым среди них следует назвать английского романиста и моралиста Уильяма Теккерея, считавшего Амелию «самым восхитительным из всех когда-либо нарисованных женских портретов».[437] И в другом случае он вновь замечает: «…портрет Амелии в повести, названной ее именем, по скромному суждению автора, самое прекрасное и восхитительное описание характера, какое только можно отыскать у любого писателя, не исключая Шекспира».[438] Пожалуй, несколько чрезмерная оценка, свидетельствующая прежде всего о вкусах и симпатиях самого Теккерея, но ведь недаром назвал он самую добродетельную героиню «Ярмарки тщеславия» тем же именем и нарисовал ее такой же верной супругой.
Последний роман Филдинга нельзя, конечно, причислить к его высшим художественным достижениям; ему не удалось вполне органично сочетать картину социальных нравом с романом в ином роде – камерным, семейным. Филдинг еще шел к такому роману, в корне отличному от традиционного – приключенческого, комического. Его роман – эксперимент, в котором многое еще не нашло полного художественного воплощения и лишь намечено; однако и того, что Филдингу удалось, достаточно, чтобы предпочесть эту полуудачу тем удачам, которые были достигнуты многими писателями, предпочитавшими идти проторенными, проверенными путями, гарантирующими успех.[439] Как знать, проживи Филдинг подольше, он, возможно, пришел бы к новому художественному синтезу, но и того, что в романе только намечено, предугадано, хотя и не до конца воплощено, более чем достаточно, чтобы оценить этот роман, как значительное событие не только в истории сентиментализма и английского Просвещения, но и в становлении европейского реалистического романа.
A.T. Ингер. «К истории публикации романа «Амелия»
Второго декабря 1751 г. в лондонской газете «Всеобщие ведомости» появилось сообщение о предстоящем 18 декабря выходе в свет нового романа Филдинга «Амелия» в 4-х томах, и тут же были напечатаны две строки из Горация, использованные автором в качестве эпиграфа к роману. А далее ловкий издатель, желая вызвать ажиотаж вокруг книжной новинки, уведомлял о том, что, стремясь удовлетворить нетерпеливое ожидание публики, он спешно печатает роман одновременно на четырех печатных станках, но вот только не поспеет к сроку переплести его, а посему будет пока продавать только сброшюрованным в отдельные тома, но зато со скидкой. Мало этого, объявляя книготорговцам о своих ближайших публикациях, находчивый Миллэр предложил им все прочие книги на обычных условиях, но по поводу «Амелии» предупредил, что спрос на нее слишком велик, чтобы он мог просто пустить ее в продажу, как прочие книги. Уловка удалась, и первый оттиск числом в 5000 экземпляров – это превышало первый тираж «Истории Тома Джонса, найденыша» – был стремительно разобран книгопродавцами, и ловкий издатель мог более не беспокоиться за его судьбу. Между тем основания для такого беспокойства у него были, поскольку человек, мнению которого он доверял, сэр Эндрю Митчелл, бывший английский посол в Пруссии, прочитавший по его просьбе роман, предупредил Миллэра о том, что книга едва ли придется по вкусу поклонникам «Истории Тома Джонса, найденыша» (вот почему книгоиздатель пускался на такие ухищрения). 3000 экземпляров, дополнительно отпечатанные через несколько недель почти без всяких изменений в тексте, осели на полках книжных лавок, и прошло десять лет, прежде чем возникла потребность в новом переиздании (о причинах неуспеха романа см. статью «Последний роман Филдинга» в наст. изд.). Заметим в скобках, эти экземпляры были отпечатаны вторым тиснением, а не вторым изданием, как полагал авторитетнейший литературный критик того времени доктор С. Джонсон (см.: Johnsonian miscellanies / Ed. G.B. Hill. L., 1897. Vol. 1. P. 297).
Тем временем Филдинг, не ожидавший такого поворота событий, учтя появившиеся в журналах критические высказывания не только его недоброжелателей, но и дружески настроенных к нему людей, спешно редактировал текст романа, готовя его к новому, второму изданию. Романисту не привелось дожить до его выхода, и все внесенные им изменения и исправления были учтены лишь в первом 8-томном собрании его сочинений, вышедшем в 1762 г. и в том же году переизданном в 4-х томах. В первом томе этих изданий был напечатан и первый критико-биографический очерк о жизни и творчестве Г. Филдинга. Издание это было осуществлено драматургом и эссеистом Артуром Мерфи (1727–1805), и открывавшая первый том статья также принадлежала его перу; в ней Мерфи в частности указывал на то, что текст «Амелии» печатается здесь с копии, выправленной автором собственноручно. «Вызывающие возражение места и неточности, допущенные по недосмотру, в этом издании сокращены, – предупреждал читателей Мерфи, – и в целом роман, как в этом можно будет убедиться, стал более совершенен, нежели в своем первоначальном виде» (Murphy A. Essay on the life and Genius of H. Fielding, esq. in Collected works of H. Fielding. Vol. 1–4, L. 1762. Vol. 1. P. 45).
437
Из письма к миссис Брукфилд от 15 августа 1848 г. Цит. по: Н. Fielding. A critical antology. P. 269.
438
Из очерка о Филдинге, опубликованном в «Таймсе» в сентябре 1840 г., цит. по: Ibid. P. 264.
439
Примечательно еще одно высказывание о романе Филдинга того же Уильяма Хэзлита: «Приведу один-два примера того, что мы понимаем под естественным интересом, который прививается к искусственным предметам, и о принципе, который, тем не менее сохраняет их раздельность. Тушеная баранина в «Амелии» Филдинга – вот один из таких примеров, который я мог бы упомянуть Тушеная баранина – предмет кухонного обихода, занимающий весьма скромное место на шкале искусства, далеко отстоящего от простых плодов природы; и все же мы считаем необходимым заметить, что этот скромный деликатес, который Амелия приготовила мужу на ужин, а потом так долго тщетно ждала его возвращения, – основа одного из наиболее естественных и волнующих происшествий в