-- Чуть-чуть? Странно! Откуда вы?
-- Из России.
-- А-а, тогда понятно.
Нам было очень стыдно. В последние месяцы перед отъездом у нас не было ни одной свободной минуты, и мы успели пройти по самоучителю всего несколько первых уроков. Между тем испанский язык такой легкий, что почти все туристы-гринго выучивают его заранее. Из-за этого, кстати, многие местные жители, постоянно общающиеся по роду работы с иностранцами, так и не удосуживаются выучить английский. В странах с трудными языками, вроде Израиля или Венгрии, знание английского намного более распространено.
Впрочем, всего через месяц мы уже могли беседовать с шоферами попуток на несложные темы, а через полгода я уже трепался по-испански довольно свободно, хотя слов все еще очень не хватало.
Коста-Рика, "Богатый Берег", действительно живет неплохо, особенно в последние годы, когда сюда валом валят туристы и пожилые американцы, покупающие виллы в горах, чтобы спокойно и дешево провести остаток жизни в райском климате "вечной весны". Прекрасные дороги, удобные автобусы, довольно меркантильная публика и, конечно, все втрое дороже, чем в Никарагуа, хотя и намного дешевле, чем в Европе или США.
Попутный грузовик доставил нас к подножию уходящего в облака вулкана Ороси (1571 м) и высадил у неприметной развилки, откуда узкая дорожка спускалась к расположенному в 30 километрах побережью. Когда-то почти весь этот (северо-западный) угол страны был собственностью одного помещика (такие гигантские участки здесь называют латифундиями), а сейчас превращен в национальный парк Санта-Роса. Уже темнело, и в билетном киоске на входе никого не было, что, как потом выяснилось, большая удача (см. эпиграф к этой главе). Мы долго шли вниз через зарастающие пастбища и перелески, наслаждаясь прохладой, тишиной и простором. Потом сзади замелькали фары, и молоденькая девчушка - сотрудница парка подбросила нас к кемпингу, где к нашим услугам оказались теплый душ, пятачок для палатки и вдоволь чистой питьевой воды.
Правда, из душа сначала выскочил очаровательный черный скорпиончик, а затем уже полилась вода. К тому же лес тут был гуще и более влажный, чем на Масайе, поэтому москиты давали себя знать. (По-английски mosquito - это обычный комар, а наши зоологи называют так маленьких кусачих мушек Phlebotomus, похожих на сибирского мокреца. Различие в терминологии приводит к изрядной путанице. Я буду пользоваться русскими названиями.) Но все равно эта полянка в тени огромных деревьев нам очень понравилась. Поставив палатку, мы долго гуляли по лесу с фонариком, любуясь на светлячков и слушая загадочные голоса местной фауны.
О голосах тропического леса можно написать отдельную книгу, и не одну.
Разобраться в них трудно - не всегда удается даже отличать песни насекомых от птичьих или обезяньих. С одной точки за ночь можно услышать крики 5-6 видов сов и 20-30 видов сверчков. Все вместе звучит удивительно красиво.
На дорожке мы нашли молоденькую гремучую змейку. Ее погремушка состояла всего из двух звеньев, так что она, видимо, только один раз перелиняла за свою недолгую жизнь. (От каждой сброшенной шкурки остается одно дополнительное звено погремушки, правда, они часто теряются, так что точно определить возраст змеи таким способом нельзя).
Чуть дальше попался коралловый аспид. Пока не увидишь его живьем, трудно поверить, что змея может быть так ярко окрашена. Аспиды полагаются на свою предупреждающую окраску (чередование алых, черных и желтых колец) и довольно медлительны. Позже я научился спокойно брать их в руки. Змеи-подражатели, которые не ядовиты, но окрашены так же (их здесь несколько видов), пытаются копировать и неторопливые движения аспида. Но если враг подходит слишком близко, нервы у них обычно не выдерживают, и они пытаются поскорей удрать.
Вообще-то змей в лесах тропической Америки намного меньше, чем, скажем, в Уссурийской тайге или горах Туркмении. В сухих лесах редко удается найти больше одной-двух за ночь, а во влажных я иногда не видел их по нескольку дней подряд, хотя специально искал.
В Центральной Америке их несколько больше, чем в Южной, особенно ядовитых.
Ядовитые змеи проникли сюда из Азии в третичном периоде и успели образовать много новых видов, а в Южную Америку они расселились позже, и пока их там очень мало - всего 7 родов, впятеро меньше, чем в Африке или Азии. Тем не менее ходить босиком по траве безлунной ночью лучше все-таки с фонариком.
Утром нас разбудил "концерт" черных ревунов (Alouatta villosa) великолепные басовые завывания, волнами накатывающиеся со всех сторон. Увидеть этих обезьян гораздо труднее, чем услышать, потому что они держатся очень высоко в кронах и почти не спускаются вниз. Зато в Санта-Росе постоянно встречаются небольшие белоголовые капуцины (Cebus capucinus), живущие на меньшей высоте. Нам несколько раз попадались их стайки, пока мы спускались по разбитой грунтовке к побережью.
Миновав полосу мангровых зарослей, мы вышли на берег океана. Широкий пляж, обрамленный лохматыми кокосовыми пальмами, тянулся на много километров в обе стороны, и нигде не было ни души, только белые крабы-привидения сновали по мокрому песку, да цепочки бурых пеликанов порой пролетали мимо, плавно скользя над самой водой. Мощные валы прибоя один за другим катились к нам от горизонта, подгоняемые свежим ветром. Мы тут же скинули одежду, вбежали в теплую белую пену и упали на мягкий песок, распугав маленьких салатовых крабов-плавунцов. Не знаю, как Юлька, а я только в тот момент впервые за три дня по-настоящему почувствовал, что все это не сон, а восхитительная реальность.
На широте тропиков бывает намного жарче, чем на экваторе, а этот день выдался и вовсе знойный. Только под вечер мы выползли на берег и, поставив в лесочке палатку, приступили к изучению окрестностей.
Неподалеку обнаружилась небольшая лагуна с ярко-зеленой водой, уходившая вглубь таинственных мангровых зарослей. Между морем и лагуной стояла табличка "Осторожно! Местообитание крокодилов!" Нам так хотелось узнать, что скрывается за поворотом лагуны, что мы захватили на всякий случай дубинку и медленно поплыли по неподвижной глади среди обнажившихся в отлив корней мангровых деревьев. Крокодилов нигде не было видно, лишь голубые цапли и белые ибисы изредка вспархивали с веток. По илистым отмелям бегали желтоватые манящие крабы, размахивая огромными левыми клешнями, которые выполняют у них функцию сигнальных флажков. На корнях сидели крошечные черные крабики в белых звездочках, а по лесу, шурша сухими листьями, пробирались тяжелые розовые сухопутные крабы.