Есть у Ричарда и свой рыболовецкий бот, названный в честь дочери «Анна». Каждый год Ричард отправляет его баржей на Аляску, а сам летит туда самолетом. Десять лет назад за три дня путины он ловил рыбы на 30 000 долларов, но и сейчас не жалуется на заработки. А еще в своем саду показал мне Ричард около пятидесяти видов бамбука, коллекцию которого он пополняет каждый год. Этот пенсионер был моложе большинства молодых.
По дороге в поселок Ферндэйл мне попались два русских мужика, которых сразу можно было выделить из толпы американцев – они лузгали подсолнечные семечки и плевались шелухой. Будучи недавними иммигрантами, они все еще восхищались, что здесь продают кроме обычных семечек еще и подсоленные, а также лущеные. На самом деле Виктор и Назар Гамдисей оказались турками, бежавшими из Азербайджана и приехавшими сюда недавно. По-английски не кумекали, но были дружественны и гостеприимны не менее американцев. Ребята пригласили переночевать у себя в доме и обещали приготовить шашлык под водку. Я был вынужден отказаться от заманчивого предложения, поскольку около дома не оказалось пастбища. Написали они в дневнике: «Анатолий, желаем тебе удачи во всех делах».
Через пару часов дороги я заметил подходящую ферму и зарулил на огонек. Ее хозяева, Пат и Надин Гровер, оборудовали пастбище для моей лошади и принесли ведро зерна. Ввели они меня в смущение, предложив дать лошади охапку сена. Забыл я, что в это время года трава уже не накапливает питательных веществ на зиму и по питательности чуть выше газетной бумаги. Правда, в каменных джунглях Калькутты я обнаружил, что главной пищей священных коров является бумага, собираемая ими на помойках.
Фермеры содержали 4 свиньи, 4 лошади, по 5 кошек и собак. Для видимости сельского зяйства они разводили карликовых коз. Узнав это, я только тогда понял, почему в их визитке было написано: «Продаем наших детей».
Надин убирала в убежище для брошенных животных, и обитатели фермы были когда-то брошены их равнодушными хозяевами. Патрик был важной шишкой в канадском отделении компании «Сэйфвэй», владевшей магазинами по всему миру. Он глава департамента по оценке производительности работников торговли, именно он решает, кого повысить, а кого понизить в должности и зарплате. Я поинтересовался: – Пат, ты, значит, – типа Большого Брата из книги Оруэлла «1984 год», и можешь решать будущее тысяч людей?
Он нисколько не смутился и попытался мне объяснить, что у компании есть объективные критерии оценки производительности труда работников, и личностный фактор не играет роли. Ох, сомневаюсь! Слава богу, что я у него просто гость, а не работник «Сэйфвэя».
Хозяева решили поужинать со мной в ресторане города Линден. По дороге я удивился чистоте и безлюдности улиц этого городка. Надин объяснила, что здесь живут потомки голландцев, всегда отличавшихся аккуратностью и педантичностью. Вот уж где мне бы места не нашлось.
Рестораном «Жорж» управляли необъятный Жорж Овен и его тощенькая, морщинистая жена Стелла, которая была значительно старше. Я не упустил случая опозориться, спросив у Жоржа имя мамы, указав пальцем на Стеллу. А ведь моя мама учила меня в детстве никогда пальцем на людей не указывать!
Фирменным блюдом ресторана были жареные бараньи ребрышки. Ох, не надо бы Жоре в ресторане работать! С трудом он протискивался между столами и нагибаться не мог из-за живота необъятного. Он решил сам обслужить нас и расписаться на меню своего ресторана. Меню ресторанов, которые посетил по дороге, я подклеивал в путевой журнал, чтобы и через 200 лет люди знали, почем и чем нас кормили. Так вот – блюдо этих ребрышек стоило 8.95 доллара, а с чаевыми 10.00.
Следующий день, 13 октября, был практически последним днем экспедиции – дальше Ферндэйла ехать я не собирался. Нужно было найти хорошее место для лошади, а телегу со сбруей оставить здесь, чтобы при первой возможности отправить их в Австралию.
Я вернулся в дом Анн-Марии и Марка Мацкевич, где гостей было невпроворот. Отец моей любви Лори приехал сюда с женой отдохнуть перед дорогой в Португалию, где он собирался писать этюды. Пол Гленн оказался знаменитым американским художником. Его жена Кэтти была подругой Анн-Марии и лет на 20 или 30 моложе Пола, что не мешало им быть счастливыми. Пол нарисовал в моем дневнике мощный дуб, теряющий листья под напором ветра, но не сгибающийся – прекрасная аллегория. Кэтти приписала рядом: «Всего доброго, Анатолий, в вашем путешествии вокруг мира. Кэтти Кэлли, мачеха Лори».
Еще одним гостем был Майкл Шмидт, плотник с Аляски и друг Марка. Его мотоцикл «харлей-дэвидсон» был припаркован перед домом и сверкал хромированными ребрами. Я никогда еще не сидел на этой американской легенде, и Майкл с удовольствием прокатил меня по центру Ферндэйла. Я попросил его написать о себе в дневнике, что он и сделал: