– М-да-а... – протянул генерал, аккуратно сложив рапорт и пряча его в карман. – Этот ваш Лукашевич – ему бы авантюрные романы писать, право-слово! Богатое воображение, да и стиль неплох – для своего возраста. Неведомо откуда взявшийся в доме убийца с нечеловеческими способностями, надо же...
– Смею вас уверить, ваше превосходительство: перед вами именно отчет. Написано почти идеально – ну, для своего возраста, как вы верно заметили. Если вас интересуют подробности, не упомянутые парнишкой: я ведь стрелял по человеку-тени на поражение, без дураков – меньше чем с десяти метров. Высадил полный барабан, но зацепить его сумел лишь последним выстрелом – это при том, что в подброшенное яблоко я попадаю четыре из пяти стабильно. Дорожку кровяных капель от столовой к выходу из дому ваши люди, надо думать, зафиксировали?
– Разумеется, зафиксировали. А почему я должен считать, что та кровь накапала не из вашей головы, разбитой в схватке с нашими оперативниками?
– Потому, что характер моего ранения это исключает. Вот, поглядите, ваше превосходительство, – тут ротмистр с небрежностью фокусника извлек из-под бинтов повязки полуторадюймовую стальную пластинку в форме индийского «вращающегося креста»-свасти и, не обращая внимания на мгновенно появившиеся в руках жандармов револьверы (бдительность на высоте, молодцы...), почтительно протянул ее генералу. – Голову мне рассекли именно этой штуковиной – приобщите ее к рапорту Лукашевича, пожалуйста. Вам знакомо такое метательное оружие?
– Знакомо, – задумчиво кивнул тот. – Вот уже два... нет – два с половиной часа как знакомо: мы нашли пару таких «штуковин» застрявшими в штукатурке столовой... Вы хотите сказать, что наши оперативники, даже если у них поехала крыша от веществ, этим экзотическим оружием все равно не владеют, да и взять им его неоткуда?
– Совершенно верно, ваше превосходительство!
– Что ж, звучит довольно убедительно, не могу не признать... И кое-что даже ваши слова подтверждает. Поручик, – обернулся он к одному из своих безмолвных подчиненных, – покажите господину Расторопшину стрелу. Я так понимаю – собаку ранили именно этим?
– Да, похоже, – согласился ротмистр, осторожно, за концы, приняв из рук жандарма зловещего вида трехгранную стальную спицу, сплошь покрытую засохшей уже кровью. – При беглом осмотре места я ее не нашел. Где она оказалась?
– Вонзилась в доски пола под очень малым углом, возле самого плинтуса; разглядеть было действительно трудновато... Ладно, ротмистр – как говаривал в таких случаях первый мой наставник по сыскной части, Папаша Мельников: «Мелочи сходятся, а верить следует именно мелочам». Считайте, что обвинения по этой части с вас сняты. Предпринятая вами по собственному почину эвакуация свидетелей с места происшествия, в связи с неясностью обстановки, была верным оперативным решением. Кстати, где сейчас мальчик?
Ну вот, разминка окончена. Секунданты – аут, гонг!
– Этого я не могу вам сказать: механизм эвакуации за границу уже запущен, а поскольку со мной тут, у вас, может приключиться всякое, подробности маршрута мне неведомы. Скорее всего, парень уже тю-тю…
– Вы в своем уме, ротмистр? – голос генерала был тих и участлив. – Вы хоть отдаленно понимаете – во что влезаете и под какие статьи идете? Вы и ваше ведомство?
– Ну, ведомство мое – бывшее! – тут вообще ни сном, ни духом,– улыбка ротмистра была легка и безмятежна. – Что ж до меня, ваше превосходительство, то я и так уже во всё это влез по самую маковку – безо всякого своего желания и согласия, и теперь мне – обратного хода нет, только вперед!
И если я не отменю приказа, мальчишка пришлет сюда из-за границы довольно неприятные документы, так что ликвидировать меня или законопачивать пожизненно в шлиссельбургскую одиночку уже бессмысленно. А вот если мы сейчас сговоримся, я готов поделиться кое-какими соображениями об убийстве министра колоний, которое вы сейчас расследуете. И если эти мои соображения помогут делу, вы прекратите подверстывать меня к убийству Командора – во что вы и сами наверняка не верите ни на грош. Такая вот «сделка с правосудием»; идет?
– Никакого «дела об убийстве министра колоний» нет, господин Расторопшин. Смерть была признана естественной.
– Да, и это было политическим решением сверху. Но вы, тем не менее, продолжили расследование – неофициально и секретно. И визит человека-тени ясно говорит о том, что вы «ведете огонь в верном направлении».