– Обратите внимание, полковник: дуло как раз на уровне вашей сожранной алкоголем печени, а пуля в печень – это безусловно смертельно и при этом крайне мучительно. Кстати, когда стреляют вот так, совсем в упор – получается очень негромко, никто вокруг и не спохватится. Хотите героически умереть за королеву – вот прямо сейчас?.. Да или нет? – не слышу ответа!
Полковник не хотел…
– Отлично. Мы сейчас вместе пойдем в крепость, мило беседуя – я на полшага позади вас. Револьвер будет у меня в опущенной руке, прикрытый пакетом – дайте-ка его, кстати, сюда. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я при любых раскладах успею вас пристрелить?
Полковник не сомневался.
– Кстати… – (это уже по ту сторону ворот) – Подзовите-ка во-он тот патруль и распорядитесь прибрать майора в лазарет. Упомяните вскользь диагноз – «отравление несвежим джином».
Подозвал и распорядился, упомянув. Поухмылялись.
Нагнали колонну тлинкитов с ящиками (у этих, похоже, нервы отсутствуют как таковые), шагающую по направлению к арсеналу под слегка удивленными взглядами англичан – так что присутствие начальника гарнизона, обсуждающего что-то на ходу с командиром новоприбывших, было весьма кстати. В конце концов, мундиры в калифорнийской армии – так уж исторически сложилось – были английского покроя (это, собственно, и навело Евдокимова на соответствующую мысль), а что цвет непривычный – ну, непривычный…
Достигли арсенала. Здесь уже совсем другой коленкор: охрана – чисто британская (да и странно, если б иначе – в свете повсеместного запаха гари от начавших уже тихонько тлеть национально-религиозных торфяников покоренного Субконтинента), дело свое знает вполне и бдительна – без дураков.
– Сейчас мы с вами двинемся к посту…
– Но Устав караульной службы запрещает приближаться...
– Не оборачиваться! Спокойно идите себе вперед, я рядом… А теперь скажите им что-нибудь.
Полковник молчал. Не от героизма, а от полного мозгового паралича.
– Ну скажите же им хоть что-нибудь, сэр! Ну хотя бы: «Прощайте ребята!»
– Прощайте, ребята!
Дистанция была – больше не сократишь, увы: часовые прокричали уже всё положенное насчет «Стой, кто идет?» – так что О’Хара просто сместился на шаг вправо, оказавшись точно за спиной полковника и, прикрываясь им как щитом, открыл по караулу огонь из двух револьверов, своего и трофейного. Со стрельбой у спецназовца дело обстояло не хуже, чем с рукопашным боем, так что «Прощайте, ребята!» оказалось вполне к месту. Не хуже обращались с оружием и его бойцы-тлинкиты, мгновенно очистившие из «калашниковых» площадь перед арсеналом от двух примерно десятков случившихся на ней англичан, по большей части даже и не вооруженных; не ушел никто. Лишь один из захваченных врасплох караульных успел перед смертью сделать ответный выстрел; пуля та угодила точнехонько в сердце полковника Сеймура, что было сейчас для него (и уж тем более для всего его аристократического семейства) как бы не наилучшим выходом из довольно-таки паскудной ситуации: «погиб в бою» – и дело с концом…
Выстрелы на арсенальной площади немедля отозвались винтовочным залпом у Водных ворот (оставленные там О’Харой два десятка спецназовцев – лучшие снайперы, из тех, что попадают навскидку в подброшенный камень – сняли всех, кто в этот момент маячил на стенах ближних бастионов) и беглым огнем внутри форта (это вторая колонна, под командой майора Злотникова, начала продвижение к главному офису Ост-Индской компании, методично зачищая всех, кто попался на глаза). Пока англичане приходили в себя и пытались разобраться, что к чему – а даже такой дисциплинированной армии, как британская, нужно на это некоторое время, – оба ключевых здания были захвачены: ворота арсенала аккуратно взорвали флегмитом, а вход в офис разворотили напрочь ракетой Константинова, пущенной в упор, метров с двадцати, с переносного станка, который спецназовцы смонтировали за считанные минуты под беспорядочным револьверным огнем из офисных окон (ракеты со станками и составляли содержимое тех загадочных ящиков). Отсутствие пушечной стрельбы ясно говорило о том, что батареи приречных бастионов если еще и не захвачены, то во всяком случае всецело заняты боем с атакующей их с тыла калифорнийской морской пехотой, так что Максудов приступил к ракетному обстрелу форта (по квадратам, не ожидая целеуказания со стен), одновременно начав частичную высадку экипажей – прежде всего канониров для захваченных орудий. Словом, все цели первого этапа штурма, прописанные в первоначальном плане, были вроде как уже достигнуты, и наличествовал уже тот самый «эндшпиль при лишней фигуре» (а то и двух)…