Но Лилиан недолго оставалась манекенщицей. Однажды, когда она красовалась в баре гостиницы «Берниши» на площади Барберини, ее увидел пожилой мужчина и влюбился без памяти. Это был папаша Массьяк, император ночных заведений на левом берегу Сены в Париже. Он настоял на том, чтобы Лилиан уехала из Италии и поселилась в его апартаментах в Пасси на последнем этаже суперсовременного небоскреба, откуда была видна вся Сена от Нотр-Дам до моста Мирабо. Лилиан, наконец, смогла осуществить свою мечту: покупать меха и драгоценности, жить в праздности и роскоши.
Увы! Хотя папаша Массьяк и владел заведениями в Монпарнасе и в Сен Жермен де Пре, ему не удалось избежать серьезных проблем с полицией в связи с темной историей пропажи ценных бумаг в Банке Меконга[4].
… Три года тюрьмы за скупку краденого. Выйдя из тюрьмы Санте, он поклялся заниматься только чистым бизнесом…
Но, как говорится, горбатого могила исправит. Подвела неосторожность, вернее этот тип — фальшивомонетчик, который предложил ему купить немецкие марки по смехотворно низкой цене.
Типография на улице Рэймон-Лоссеран работала с полной отдачей. Торговля шла очень бойко, и капитал рос. До тех пор, пока однажды, спрятанный в багажнике автомашины, в подпольную типографию не ворвался с револьвером в руке комиссар Бенаму — ас из финансовой полиции, и папаша Массьяк снова оказался в вонючей камере тюрьмы Санте.
К счастью, Лилиан осталась на свободе. С неожиданной твердостью она взяла под свой контроль всю ночную империю своего покровителя. Никто так и не узнал, что она сделала это по приказу мафии. Как никто и не мог предположить, что она уже давно в связи с Рокко Мессиной, с которым она встречалась во время своих частых выездов в Рим.
Благодаря сообщению Интерпола, я смог взять след,
XI
Я пересек улицу Витторио Эммануэле по направлению к фонтану Претория. Постепенно привыкаю к окружающей обстановке, хотя поначалу чувствовал себя не в своей тарелке. Кругом царила атмосфера радостной беспечности. Я плыл в потоке увешанных фотоаппаратами туристов, листающих путеводители «Адриатика».
— Приятель, пожалуйста, ресторан «Чарльстон-Ла Терраца».
Скрепя сердце, я остановил первое проезжавшее такси. Лиры, полученные мною на вокзале в Риме, летят на ветер гораздо быстрее, чем я думал: еще в гостинице «Центральная» я отметил, что ресторан «Терраца» был четырехзвездный… Четыре звезды и не звездой меньше!
Я едва успел бросить беглый взгляд на скалистый силуэт горы Пеллегрино, как мы оказались на широкой авеню, по бокам которой громоздились рекламные щиты.
— Справа — море, — сказал шофер, решивший таким образом отработать чаевые.
Конечно, море было справа…
Но пока я видел только стройные ряды пляжных кабинок. Наконец, открылась круглая бухта с темно-синей водой, на поверхности которой мелькали многочисленные паруса, стремившиеся в открытое море, потом показался город-сад, усыпанный виллами, находящимися среди прекрасных цветов. Такси остановилось перед «Терраца», полностью оправдывавшим свое название: ресторан имел шикарную террасу с великолепным видом на море. Когда мне придется оплатить счет, то хоть эта красота меня немного утешит.
Лавируя между столиками, я добрался до бара на открытом воздухе.
Доктор Поджи ждал меня, взгромоздившись на высокий стул у стойки бара. Он был одет в синюю морскую куртку, белые брюки и белые туфли, его темные волосы были тщательно зализаны. Заметив меня, он вскочил со стула и склонился в почтительном поклоне.
— Добрый день, синьор Борниш. Надеюсь, вы без труда отыскали меня?
Я познакомился с ним в Париже, где он выполнял очередное задание. Его загорелое лицо, блестящие волосы и тонкие усики напоминали мне певца Дарио Морено. Поджи был заместителем начальника оперативной группы, по-нашему, уголовной полиции, в округе Палермо. Именно его выбрал министр внутренних дел Италии для наведения порядка на Сицилии. Труднейшая задача, и он знал об этом. Родом он был из Пьемонта. Мафия не имела никакого влияния на него и уже дважды пыталась убить его. В Палермо часто раздаются выстрелы.
— Дорогой синьор Борниш, я пригласил вас не на площадь Витторио, где расположена моя служба, только потому, что не хотел, чтобы вас увидели. Здесь нужно быть крайне осторожным. «Мартини»?