Учитывая необычность экономических проявлений в современном кризисе, кроме очищения процесса от указанных выше сопутствующих явлений, следует применить и совсем нестандартные подходы. Может показаться, что это ставит все с ног на голову, но это поможет объяснению процессов, происходящих в экономике.
Необычность подхода в том, что рассуждения следует начать с конца цепочки, то есть начать не с производства и финансового капитала, не с состояния доллара, как принято по всем традициям, а приглядеться внимательнее к конечной фазе экономического цикла - к потреблению.
В конце концов, это не так уж и необычно, потому что все в экономике, появляется и существует только для того чтобы его представили и продали на потребительском рынке и, именно рынок, формирует в последующем экономику, соответствующую тому или иному рыночному моменту. Мы как-то забыли, что не торговые пути или машины определяют спрос, а потенциал потребительского рынка определяет будущее экономики в том или ином регионе.
Этот тезис подтверждается тем, что не великие морские открытия перевернули экономику, а неотвратимость экономической стагнации толкнула спонсоров на поиск новых путей и на финансирование мореплавателей. Они финансировали свои рыночные ожидания на будущий потенциальный или отложенный спрос.
То есть примем тезис, что современная экономика была выстроена под созданный кем-то, ныне существующий потребительский рынок.
При первом же взгляде на потребительский рынок обнаруживаются интересные отступления от известных правил.
По всем законам процесс потребления должно быть единым, и при этом - многослойным. И все люди из разных слоев, каким-то образом должны участвовать в процессе производства, а потом потребляют то, что они все вместе произвели.
Кто-то покупает дорогие товары, кто-то дешевые, но на одном общем рынке.
В современном потребительском рынке, все вроде бы выглядит похоже на традиционный, то есть, на первый взгляд все, как бы благополучно и совершается в соответствие с выработанными веками правилами.
Никто и нигде не сжигает товары, чтобы поддержать цены на каком-то приемлемом для производителя, уровне, а это означает, что все произведенное, потребляется.
Нет недостатка в товарах.
Цены практически стабильные, конечно, с учетом обычной инфляции.
То есть, кризиса вроде бы и нет.
Однако, при более скрупулезном подходе, обнаруживается, что рынок потребления хотя и многослоен, но не так уж монолитен - он просто не является единым.
А если приглядеться внимательнее, то обнаруживается, что в западной экономике, наиболее затронутой монетарными преобразованиями, существуют, по крайней мере, два рынка и, самое интересное, что они в процессе производства и потребления почти не пересекаются, то есть не коррелируются - не связаны друг с другом, и все больше удаляются друг от друга.
Но самое необычное в том, что денежная емкость одного из рынков потребления, который представлен приблизительно 5% общества, сопоставима с емкостью другого рынка, где присутствуют 95% прочих членов общества. О точности цифр можно дискутировать, но порядок примерно таков.
Вышесказанное хорошо прослеживается на простых примерах, например, никого уже не удивляет, что жареный кусок мяса или гамбургер для простого человека стоят 5 долларов, а кусочек мяса размером с мадагаскарского таракана, политый сверху чудо соусом, или выдуманный поваром чудо-гамбургер, стоят 5000 долларов.
Можно сравнить и костюмы, которые на одном рынке стоит 50000 долларов, а на другом рынке, точно из той же ткани, но чуть-чуть, не совсем такой, стоит 1000 долларов - говорят, что затяжек и узелков на последней ткани больше.
И так по большинству ассортимента товаров, присутствующих на обоих рынках.
Вместе со стоимостными различиями на рынках потребления, наметилось и разделение общества даже по местам проживания и самое главное по образу жизни.
Произошла кардинальная сортировка общества в каждой стране западного мира, с последующим полным отчуждением его частей.
В европейских странах и США возрождены своеобразные средневековые гетто и не только по этническим признакам, но и по уровням доходов.
По всем приметам, получается, что в современном западном обществе, рядом проживают две разные, чуждые друг другу, цивилизационные общественные структуры, жизненные и стоимостные категории которых несопоставимы. При этом одна из структур - совсем мизерная, по сравнению с другой, потребляет в стоимостном выражении столько же, что и большая.
И здесь, мы, относящиеся к большинству, можем только констатировать наличие такого разделения, но не в наших силах прикоснуться к другому миру, который существует рядом. Все понимают, что он есть, но он неизвестен для большинства потребителей.
Это связано и с тем, что объекты культуры и торговли, производственные компании, обслуживающие меньшинство, недоступны для остальных, как по ценам, так из-за тщательной охраны.
Может показаться, что подобный потребительский рынок меньшинства, возник только в наше время. Это не совсем так - он не новый, просто все успели о подобных рынках забыть. Они существовали всегда, во всех цивилизациях.
Но новый рынок необычайно уродлив в своих проявлениях, по сравнению с ранее существовавшими, а меньшинство никогда не окружало себя такой таинственностью и не было таким изолированным
Если вспоминать историю, то римские патриции вели жизнь, сильно отличающуюся от жизни простых римских граждан, но, при этом, довольно открытую для общего обозрения. То же было и с европейскими аристократами. У них у всех, были на то свои причины и веские оправдания на подобную жизнь - так установлено Богом
Но представители современных правящих элит и их окружение, для которых и был создан второй рынок, не могут претендовать на божественное происхождение. Однако, возвышение над общим потреблением, вынуждает их полностью отгородиться от общества, создав армии охранников, отсюда и их жизнь сделалась чрезвычайно таинственной. Поэтому даже придуманный ими и рекламируемый конспирологами термин - правящая элита, выглядит, как будто пришедшим из области потустороннего мира.
Общество знакомо с жизнью правящих элит только по тем проявлениям, которые фиксируются в средствах массовой информации. Но и это не является жизнью элиты, а только ее своеобразным преломлением, через умозаключения и поведение их обслуживающего персонала.
Персонал, который существует рядом с элитой, стал своего рода элитной прислугой и, как каждая прислуга, копирует и отражает привычки своих хозяев. Вот эти отражения и предлагают нам средства массовой информации. Часть прислуги в подражание хозяевам, даже создала на хозяйском рынке несколько своих барахолок, называя их гламурными, элитными и прочими. На этих лакейских барахолках вы можете получить все, что не успела потребить элита.
Иногда из этого элитного мира, в информационное пространство, выпадают настоящие ее представители, не вписавшиеся в правила поведения своего круга, типа детей американских миллиардеров или принцессы Дианы, в этом случае занавеска таинственности чуть приоткрывается.
Итак, правящая элита имеет элитный рынок, у нее элитные фамилии членов семьи, элитная прислуга - все элитное, вплоть до элитной зубочистки.
Конечно, нельзя утверждать, что остальное общество не знает, чем и как живет элита, хотя бы потому что ее привычки и деяния метастазами прорастают в общество.
Наркомания, проституция, гомосексуализм, педофилия и прочие извращения человеческого бытия, не являются порождениями общественного большинства, а являются подражанием извращенному существованию элит, законодательно легализующих все эти ненормальности и тем самым распространяющих их в остальное общество. Подобный механизм легализации, действует очень эффективно и является попыткой создания условий, в которых ненормальное поведение становится повсеместным и поведение представителей элиты, не бросается в глаза.