— Похоже, все здесь.
— Можете отдать моему отцу, — сказала Терри. — Я уверена, он будет в восторге.
У Оукли расширились глаза.
— Ваш отец, он… — договорить он не смог.
— Он первоклассный сукин сын, вот он кто, — продолжала Терри. — Мы слышали, что он говорил по телефону. Как будто для него было важнее отомстить, чем спасти мою жизнь.
— По телефону говорил не ваш отец, — сказал Оукли. — Где вы были, черт возьми?
— Она была со мной, — сказал Митч Бэйрд.
— Это прекрасно, восхитительно. Парень, ты понимаешь, какие устроил себе неприятности?
Терри зло вскинула голову:
— Вы такой же, как отец, да, Карл? Чувство благодарности не имеет для вас значения? Митч спас вам жизнь!
— Я знаю. Но это не меняет того обстоятельства, что…
Терри вскочила на ноги.
— Замолчи, Карл! Просто замолчите! Отвезите эти проклятые деньги моему отцу, получите квитанцию и скажите, что я больше никогда не хочу его видеть. Скажите ему, что мы с Митчем уезжаем вместе.
Усталым жестом Оукли провел рукою по глазам.
— Я ничего не смогу сказать вашему отцу, Терри. Он мертв. Он умер в тот вечер, когда вас похитили.
Реакции Терри приводили Оукли в замешательство — впрочем, сейчас его приводило в замешательство абсолютно все. Ему казалось, что он понемногу сходит с ума.
Сначала Терри была как будто в состоянии шока, потом это перешло в ярость, и она убежала в скалы. Вернулась до странности спокойная, села рядом с Митчем и взяла его за руку. Оукли стоял над ними и не знал, что делать.
Терри вдруг сказала:
— Я даже не могу передать, как мне жаль, Карл.
— О чем это вы? — беспомощно спросил он.
— Мне ужасно жаль, что я его ненавидела. Он мертв. Это никак не умещается у меня в голове. Мы многое не сказали друг другу — это просто несправедливо…
Митч взял ее руку.
— Спокойнее… — пробормотал он.
Что-то взорвалось у Оукли внутри и он заорал на Митча:
— Какую роль ты-то сыграл во всем этом, черт возьми?
Они подняли на него глаза и, помолчав некоторое время, рассказали.
Все это дошло до Оукли не сразу. Он повернул изумленное лицо к Ороско, и тот спокойно сказал:
— Под суд его отдать нельзя. — Детектив отошел от машины и предложил: — Давайте немного прогуляемся, Карл.
Совсем растерявшийся Оукли повиновался. Ороско отвел его в тень за угол хижины и сказал:
— Нам нужно кое-что обсудить. Вам придется рассказать им все. Это единственная возможность убедить их сохранить все в тайне. Вы должны заключить с ними сделку: пообещайте, что не заявите на этого Бэйрда. В обмен они пообещают не заявлять на вас. Никто никогда не упомянет, что было похищение. Вам достанется империя Коннистона, во всяком случае, большая ее часть. Луиза получит свое наследство, а эти дети будут принадлежать друг другу. И неплохо бы подсластить эту сделку, отдав им весь выкуп — полмиллиона наличными. Ну как?
— Ерунда. Я ничего не обязан им говорить.
— Обязаны, — улыбнулся Ороско. — Потому что если вы не скажете, это сделаю я.
Оукли прислонился к грязной стене, закрыл глаза.
— Вы никогда не сдаетесь.
— Как только вы закончите дела с молодыми людьми, вы перепишете ранчо Коннистона на мое имя. Такова моя цена за то, что я не выдам вас.
Помолчав, Оукли сказал отрешенно:
— Все-таки добились своего, Диего?
— Вы всегда говорили, что нельзя упускать свой шанс.
— Не думал, что вам нужно это ранчо.
— Я не собираюсь оставлять его себе. Когда отдам его чиканос, за меня будут голосовать не только все местные мексиканцы, но и все либерально настроенные гринго. Из меня должен получиться неплохой политик, Карл. С вашей помощью. Вы обещаете свою помощь?
Оукли открыл глаза. Он опять чувствовал себя сильным, решительным.
— Ну, конечно обещаю. — Он похлопал Ороско по плечу. — Подлейший вы мерзавец, амиго, и я очень рад, что мы знакомы.
Они вышли из-за угла вместе и увидели Терри и Митча — те сидели обнявшись. При приближении Оукли они испуганно подняли головы. Оукли же, напротив, чувствовал себя сильным, уверенным, доброжелательным, щедрым.
— Нам нужно многое прояснить, — сказал он, — но все будет хорошо. Вы мне верите?
Они с удивлением посмотрели на него. Оукли сел на корточки рядом с ними в тени саманной стены, сунул в рот незажженную сигару и, прежде чем заговорить, взглянул на медное небо над каменистыми холмами. Медленно плыли редкие перистые облака, и стервятник, сужая круги, начал снижаться к телу Флойда Раймера.