Проснулась я не сразу. На противоположной стене большая игуана охотилась на муху. Да, я безмерно люблю Сэма и китов, да, я хочу уберечь и их, и его от плотоядных хищниц, но отель «Мирабель» мне все же не по вкусу. Это не лучшее место в Герреро-Негро, пусть даже чистенькое и недорогое. В этом домишке, покрытом крошащейся желтой штукатуркой, горячую воду дают с семи утра по час ночи. В посыпанном песком дворике растут опунции и чахлая пальма, а стены заросли красной бугенвиллией, в тени которой дремлют кверху брюшком несколько ящериц. Вокруг одного-единственного миндального дерева стоят два каменных стола, за которыми мы иногда ужинаем. В своем номере мы установили черный телефон, взятый в аренду у отеля, а к его трубке приклеили список: телефоны Красного Креста, Института океанографии и адвоката из Общества защиты туристов.
Иногда мне хотелось позвонить по этому последнему номеру с анонимной жалобой. «Помогите, — сказала бы я по-испански, — моя личная жизнь под угрозой! Нам нужна защита и усиленный охранный режим». Угроза была тем явственней, что номер Нины ван Хук находился ровно через двор от нашего. Как правило, она не задергивала шторы и щеголяла своим упругим телом, бюстгальтерами с поролоновыми вставками и кружевными трусиками цвета фруктовых леденцов. Мое стандартное белое белье из универмага «Джей Си Пенни» буквально вгоняло меня в краску. Следовало либо прикупить себе что-то поэротичнее, либо задергивать собственные шторы.
Я взглянула на Сэма, который как раз натягивал джинсовые шорты. Наши взгляды встретились.
— Я сказал Нине, что мы завтракаем в семь в кафе «Магдалена».
— Так рано? — Я прикрыла глаза рукой и плюхнулась обратно в постель. — Нет, давай еще поваляемся.
— Воскресный завтрак в «Магдалене» — это уже традиция, — возразил он, — к тому же у нас куча работы.
Он поднял простыню, поймал мою ногу и ущипнул меня за большой палец.
— А я-то думал, ты мечтаешь о своих huevos con chorizo[4].
Но, как ни глупо, в тот момент я мечтала лишь о том, чтобы позвонить домой и поведать сестрам, как я дважды рискнула жизнью: 1) нырнув в одиночку, 2) рассердив сорокафутового кита. Сестры у меня верные: они бы во всем обвинили Сэма и Нину. «Избавься от этой сучки», — сказала бы Джо-Нелл. Но этого я не умею: я всегда недооцениваю своих врагов. Много лет назад в Мемфисе у меня на кухне завелась мышка. «Не беда», — подумала я. Положив в ловушку кусочек итальянского сыра, я все ждала, когда раздастся ее отвратительное клацанье. Но чертова мышь стащила сыр вместе с мышеловкой!
Через десять минут мы втроем уже шагали по авениде Нижней Калифорнии, улице с двусторонним движением в центре Герреро-Негро, всего в четырех кварталах от главного здания соляной компании «Экспортадора дель Саль». Мы прошли мимо маленького почтового отделения, автобусной остановки, кофейни Марсело и мотеля «Гамес», выкрашенного в персиковый цвет. Примерно в пятистах ярдах от почтового отделения находится крошечное здание телеграфа. Обычно по воскресеньям оно закрыто, но сейчас из него выбежала растрепанная темноволосая девчонка, махавшая каким-то листком. Это была официантка из кафе «Магдалена» — Лус Мартинес, младшая дочь хозяина заведения.
Пока я глазела на нее, Нина обогнала меня и спросила Сэма, можно ли ей выйти в лагуну на лодке: она бы хотела заснять под водой молодую самку с детенышем. Сэм, казалось, задумался; он снял очки и потер глаза. Я знала, о чем он думает: «Сегодня пасмурно, и видимость будет хуже некуда». Но прежде чем он ответил, Лус Мартинес заголосила:
— Señor Espy![5] — Едва переводя дух, она догнала нас и протянула смятую бумагу.
— Trágico[6], — восклицала Лус, прижимая ладонь к щеке и обдавая нас ароматом перца, мяты и кориандра. — Telégrafos[7], — пояснила она и сунула бумажку мне в руку.
Я развернула ее и, опустив глаза, прочитала:
«ПРИЕЗЖАЙ ТЧК БОЛЬШАЯ БЕДА ТЧК ДЖОНЕЛЛ СБИЛО ПОЕЗДОМ ТЧК СОСТОЯНИЕ КРИТИЧЕСКОЕ ТЧК ВЫЖИВЕТ ВРЯД ЛИ ТЧК ЦЕЛУЮ ТЧК ЭЛИНОР ТЧК».
— А кто эта Джонелл? — поинтересовалась Нина, заглядывая мне через плечо. Она произнесла это имя, скомкав его в одно слово. Я хотела было поправить ее, но почувствовала, что вряд ли смогу говорить. Перед глазами у меня стояла безумная картина: старинный локомотив врезается в малюсенькую машинку.
— Ее сестра, — ответил Сэм, обняв меня.
— Ее сестру протаранило поездом? — заморгала Нина. — Господи!