— Ну так и шо? — сорвавшись на суржик, нетерпеливо переспросил президент.
— А то, что по протоколу вам никак не положено ездить к послу, потому как посол…
— Он посол, а ты осёл, — перебил Кобзу Кушма, — давай, соединяй с Хребстом, и подавай, машину к заднему крыльцу, только без спецсопровождения, понял?
Хребст был из второй волны американских дипломатов. Из новой второй волны тех, кому просто сказочно свезло от того, что с развалом СССР у Америки образовалось еще четырнадцать дополнительных дипмиссий с полным штатом послов, консулов, атташе и секретарей. А то бы сидеть троечнику Джэймсу Хребсту третьим помощником атташе по культуре где-нибудь в Сенегале или Королевстве Буркино Фасо. Ведь в Париж, Вену и Лондон послами и консулами едут не просто выпускники Йеля и Принстона, коих легион, и не просто выпускники, окончившие университет с отличием, каких в нынешней Америке тоже много, но в такие страны на высшие дипломатические посты едут люди с протекцией, те, за которых хлопочут видные сенаторы и конгрессмены, за кем стоят деньги богатых папаш или богатых бабушек. А Джеймс Хребст не только не был выпускником Йеля или Принстона, он не был и отличником, и конгрессменов, могущих за него похлопотать у Хребста тоже не было. Был у него только один аналитик из Лэнгли, который комментируя Биллу Клинтону перспективы последствий развала СССР, сказал, что на миссию в Киев Америке потребуется настоящий американец с яйцами, буквально «Bold as Brass». В разговоре с тогдашним госсекретарем Мадлен Олбрайт, когда дело коснулось грядущего назначения представителя в Украину, Клинтон вспомнил слова аналитика из Лэнгли и вдруг неожиданно сам для себя, по тонкой подсознательной ассоциативной цепочке выудил из подкорковой базы данных фамилию Хребста.
— Он не очень умен и образован, — сказал Клинтон Мадленке Олбрайт, — но он то, что нам надо, он парень с яйцами, он этим украинцам и пикнуть не даст, он их как на родео объездит, и в стойло.
Клинтон сказал, и как это бывает с интеллигентными маменькиными сынками, немного испугался, не обиделась ли Мадленка Олбрайт, ведь она тоже откуда-то оттуда с Украины.
— Я не украинка, — успокоила его Олбрайт, — я из Польши, а вообще, я еврейка.
— Тогда тем более, — с облегчением вздохнув, сказал Клинтон, — присмотритесь к моему протеже, пошлите его к этому Кравчуку.
Хребста Клинтон помнил еще со школы. Джимми славился тем, что за десять баксов мог договориться с любой девчонкой и приводил к ним в школьную гимнастическую раздевалку любых старшеклассниц. За десятку те показывали, а за двадцатку давали потрогать. Причем, как Биллу стало известно от друзей, половину денег Джимми забирал себе и при этом еще бесплатно пользовался прелестями приводимых им старшеклассниц.
— Этот ни нашего, ни своего не упустит, — сказал себе Билл, подписывая верительную грамоту, направляемого им нового посла, — этот им покажет!
Встреча была назначена не в посольстве, а на нейтральной территории, на оперативной явке, которую организовали ребята из ЦРУ.
В Национальной украинской опере имени Тараса Шевченки сегодня давали оперу украинского композитора Петро Чайковского «Черевички».
В городе все знали, как Кушма любит театр и балеринок. Знали в городе и о душевных наклонностях американского посла. Поэтому ничего удивительного в том не было, что машину Ивана Леонидовича, как и лимузин Джимми Хребста могли увидать возле служебного входа в оперу.
Разговор состоялся в уборной одной из актрис.
Иван Леонидович не разумел по английски, а Джэймс Хребст, тем более, не балакал по мове. Говорили через переводчика. Причем, не через двух, как это водится на официальных переговорах, а через одного — через Питера Розенталя — еще более наглого хама, чем сам Джимми Хребст.
У Розенталя была такая гадкая привычка, такой омерзительный хэбит, он переводил все обидные мерзости, что говорил его патрон с такой сволочной улыбкой, что дай Ивану Кушме в этот момент пистолет или автомат — искрошил бы он тогда этого Розенталя в решето!
— Ваши меры безопасности, которые предпринимались, или вообще не предпринимались вашими службами, обеспечивающими секретность миссии, провалились в полную глубокую задницу, мистер президент, — с елейно-наглой улыбкой переводил Розенталь, — ваши службы безопасности настолько же малоэффективны, насколько и жадны до денег, нам известно, сколько генерал Васюк стребовал с Укр-Транс-Газа, во все времена у нас это называлось не иначе, как рэкет, но мы бы были готовы смотреть на это сквозь пальцы, и простили бы Васюку его шалости, но ведь этот ваш Васюк не обеспечивает главного, зачем он поставлен на контрразведку, он не обеспечил скрытности операции «Афганские Казаки». Его поставили охранять государственные тайны, а он сосредоточил свою деятельность на вульгарном рэкете.