— Тильда, мне наплевать на твои мотивы, скажу прямо. Твои разногласия с отцом меня не касаются, но я здесь для того, чтобы вернуть тебя домой, пока ты сама не начала жалеть о содеянном.
— Какой честный у меня брат, — раздражённо фыркнула Матильда, усаживаясь на место. — Прости, но и мне в таком случае плевать на твои мотивы. Можешь убираться отсюда Ник, я никуда с тобой не пойду. — И скрестив руки на груди она повернула лицо к окну и замерла, всем своим видом показываясь свое твердое намеренье продолжить путь.
В это же время раздался голос кондуктора, возвещающий, что через минуту поезд отправиться и просьба к провожающим покинуть вагон.
— Ах так, — сдвинул брови Николас, видя, что сестра решила его игнорировать. — Ну хорошо. Не хотел я этого делать, но ты меня вынуждаешь. Не обижайся.
Матильда никак не отреагировала на его угрозу. Тогда Ник не долго думая решительно подошел к сестре и схватив сначала ее вещи, а затем и саму девушку за локоть потащил за собой к выходу.
Имея все же преимущество в физической силе ему это удалось, хоть и не так легко, поскольку Матильда, точно озверела, она вырвалась, толкалась, дралась и все это с криками и возмущениями, пыталась ухватиться за любую поверхность, лишь бы только удержаться на месте до отправления поезда.
Пробило ровно 10 часов вечера. Скоростной экспресс Париж-Лион дернулся, будто по всему его стальному телу прошла судорога и плавно заскользил по рельсам.
На перроне не осталось никого, крове двух молодых людей. То были парень и девушка, парень стоял, сунув руки в карманы, слегка опустив голову, будто бы одолеваемый чувством вины, а девушка рядом с ним плакала, присев на корточки и закрыв лицо руками.
Со стороны могло бы показаться, что бесчувственный кавалер не желает утешать свою возлюбленную, хотя причинил ей боль.
— Зачем ты это сделал? Я не хочу возвращаться. Что ждет меня дома? Унижение, постоянные подколки отца? Насмешки? Да уж лучше умереть, чем опять переживать все это! Что ты наделал? Как же я ненавижу тебя, вечно ты суешься куда не просят, — всхлипывая, говорила Матильда, вытирая слезу рукавами своей тонкой блузки. — Что мне делать? Все меня ненавидят? Все презирают… Даже Бошан… Даже он предал меня, хотя клялся в любви. А на деле, даже не захотел помочь мне когда я к нему пришла.
— Постой, ты была у Бошана? — поразился Николас. — Сегодня?
«Так вот где она была целый день. И вот почему не уехала сразу. Она пошла к нему в надежде, что он ей поможет!»
— Какая разница? — с горечью ответила Матильда. — Ведь он все равно оказался подонком и предателем. Когда мы расставались, он сказал, что я все равно могу рассчитывать на его помощь, а когда я пришла к нему сегодня, чтобы просить о помощи, он воспользовался положением. Мне даже показалось, что у нас с ним все может срастись снова. Он был таким нежным, любящим… А я, дура, возьми и ляпни ему, что хотела бы сбежать с ним, так как люблю его больше всех на свете.
— А что он? — мрачно спросил Ник, хотя и так уже понимал, чем окончилась история.
— А что он? — пожала плечами девушка. — А он сказал, что я его не правильно поняла. Что у него нет намеренья благоустраивать мою жизнь. Максимум, что он может для меня сделать это одолжить денег на поезд.
— Ублюдок, — прошипел Николас, впиваясь ногтями в кожу собственных, скрещенных на груди рук. У него возникла безумная идея пойти к Бошану и лично вмазать ему, чтобы залился своей поганой кровью.
— Не понимаю, — тихо молвила Матильда и обратила на брата враждебный взгляд, — и для чего я тебе все это рассказываю? Ты же меня больше всех терпеть не можешь. Для тебя я вообще совершенно бесполезное соединение хромосом.
— Откуда у тебя такие мысли? — изумленно поглядел на нее Николас.
— Оттуда! — огрызнулась Матильда и резко поднялась на ноги. — Я сама слышала, как ты обронил эту фразу, когда говорил по телефону. Ты сам сказал, что твоя младшая сестра настоящая заноза и ты понять не можешь зачем вообще скрещиваются две Х-хромосомы, если из них получается такое убожество, как она! Ошибка эволюции!
Ник побледнел. Сейчас он и вправду вспомнил свои же собственные слова, сказанные однажды школьному приятелю во время их разговора. Тогда, он уже не помнил точно почему, но ему сильно досталось от отца по вине Матильды, разболтавшей какую-то его тайну. Озлобленный и ненавидящий в тот миг свою младшую сестру он и впрямь мог сказать все, что угодно. Прошло столько лет… Неужели она помнит это до сих пор и обижается?