— Ножками, — пыхтел старик, поддерживая его за бок, — вот хорошо. Тамбы рассказуют, мы успеваем. Да я всегда высчитываю верно. И ты силен. Идешь вот сам. Последних пять сенто пришлося тащить плечьми человеков. Ну и слабы оказались, не смогли побудить. Ты ведь сможешь, а?
Он остановился, а впереди уже мерцал красный свет в большом квадратном проеме, мелькали через него черные суетливые тени.
— Сможешь? — шептал просительно, дергая руку Даэда своей — слабой и сухой, — ты уж смоги, вестник. Хоча пред смертью, глядишь, поживу я, как жили мы раньше. Летали небесными птицами. Эх.
И замолчал, приосаниваясь — навстречу из проема потекли человеческие фигуры, закутанные в темные покрывала. Держали над головами маленькие факелы, рисуя ими огненную двойную дорожку.
— Вестник идет, — важно сообщил фигурам старик, толкая Даэда к проему, — шестой сенто-вестник, надежда и толкование снов! Я, Немрос ученый, веду сенто-вестника, с благословения Веста благословляющего. На дивные подвиги, на сытую рьяную жизнь.
Немрос? Даэд, упираясь, попытался остановиться, чтоб получше разглядеть провожатого. Но живой коридор зашептался, сдвигаясь и указывая факелами направление. Как же тяжко без языка! Сотни вопросов рождал недоумевающий мозг, пугая самого себя, и не было возможности задать ни одного. Старик сказал, речь вернется. Когда Неллет…
Он прибавил шагу, уже не боясь упасть — ноги окрепли, равновесие восстановилось. Кулаки сами сжимались, а по спине протекал липкий холодок. Тут — странно. Но это всего лишь очередной сон. Нужно выбрать момент, чтоб проснуться. И он расскажет Неллет о своих путешествиях. Проснется там же, где заснул. В роскошной опочивальне, на шелковом покрывале, держа в руке ее тонкие пальцы и глядя на спокойный профиль в разметанных сном волосах.
Зал был полон людей и багрового света. У стен на корточках сидели женщины, свешивая к полу длинные волосы. Мужчины стояли тенями, укутанными в покрывала, по складкам прыгали отсветы пламени. Костры горели везде, забранные в решетчатые чаши, будто огонь пугал и его пленили. А он царил, озаряя все алым и багровым.
Все, кроме дальней стены, единственного места, над которым не было каменного потолка. Через квадратную дыру падал нестерпимый голубой свет, холодный и мертвый. И в его толще, на возвышении стоял такой знакомый Даэду шатер, со стенами из многих слоев кисеи. Вход был распахнут, края высоко подобраны, открывая всем большое ложе в ослепительно белых покрывалах. От этой открытости Даэд почти задохнулся, так она была нелепа и невозможна. Никогда там, в Башне, не поднимались стены шатра, если хоть чей-то взгляд мог увидеть ложе и принцессу. Никто, кроме наставников, мальчиков, назначенных в кенат-пины. И — весенних мужей. Избранные — один на один с принцессой. А тут…
Она лежала странно — не на покрывале, а зависнув над ним, и Даэд, уже не обращая внимания на людей, что расступались, разглядывая его с надеждой и любопытством, почти подбежал, хромая, и увидел, с острой сердечной болью — белые, в цвет шелка веревки, шнуры, что держали принцессе руки, ноги, голову, плелись, растягивая ее в подобие куклы, которая — подобие человека, которому — придана форма безмятежного сна. Мертвое лицо, обращенное к залу, казалось еще мертвее от тщательно прорисованных черных ресниц, алых губ и наведенного яркого румянца. Ногти на руках тоже были подкрашены розовым, а ноги укрыты белыми одеждами, свисающими к постели.
— Великая Неллет, — шелестело за его спиной, — великая спящая Неллет, спасительница человеков от пустоты. Пришел сенто-вестник, великая Неллет, он разбудит тебя и расскажет твой сон. Как было заведено и как продлится довеку. Великая…
— Нель? — Даэд не осознал, что голос снова пришел, ему было некогда, — Неллет? Это я. Что с тобой, Нель?
Она мертва, ужаснулось внутри него, и в панике заверещало, но он резко ударил панику, заставляя молчать. Протянул руку, пытаясь коснуться кончиков полупрозрачных пальцев с яркими пятнами на ногтях. И вздрогнул, поворачиваясь.
У кисейной стены старуха, улыбаясь ему, вертела рычаг, заставляя скрипеть блоки и колеса. Рука Неллет дернулась и плавно задвигалась, опускаясь ниже на тугом шнуре.