Ведь где– то он записывал имя, и даже отчество этой Смирновой. С какой целью записывал? Вот в этом весь фокус. Года три назад он отправлял из Петрозаводска в Москву посылку другу отца Мухину. Картонный ящик, перехваченный клейкой лентой, содержал в себе стандартный наборчик северных гостинцев: орешки, мед, ещё какая-то ерунда. Не в посылке дело.
Главное, с кем Локтев передавал свои небогатые дары. А передавал он их с проводницей скорого поезда «Петрозаводск – Москва», несостоявшийся женой Максима Тарасова, со Смирновой передавал. Но вот только имя женщины… И почему он такой беспамятный? Впрочем, и без имени найти Смирнову можно. Человек не иголка… И все-таки имя следует знать.
Ровно в десять утра Локтев угостил сам себя ещё одной чашкой кофе. Закурив, он открыл дверь на балкон, плотно уселся на стул, твердо решив не вставать с него, пока не будет перевернута последняя страница последней записной книжки. Он взял в руки маленькую записную книжку в яркой обложке из кожзаменителя, перевернул пару страниц.
И вот она запись красной шариковой ручкой: «Смирнова Лидия Константиновна, седьмой вагон, „Петрозаводск – Москва“. Все-таки Лидия. „Никогда не выбрасывай старые записные книжки“ – сказал вслух Локтев. Подумал секунду и сам себе вслух ответил: „Я и не выбрасываю“.
Он полистал толстый московский справочник, нашел номер справочной службы Ленинградского вокзала, поднял трубку. «Бывает такое, люди работают несколько лет на одном месте, – подумал Локтев. Такие недоразумения сплошь и рядом случается. А вдруг». Через двадцать минут он дозвонился диспетчеру направления Ленинградской железной дороги. «Помогите, пожалуйста, мне нужно найти родственницу, – Локтев заговорил слабым придушенным голосом. – У нас в семье горе. Она проводник поезда… Ее зовут…»
Невероятно, но Смирнова, как и три года назад, работала проводником на том же самом поезде, в том же вагоне. Мало того, её поезд прибывал в Москву сегодня в тринадцать сорок пять. Ну и дела. Локтев положил трубку и взглянул на часы. Можно не торопиться со сборами. Время ещё терпит. Когда Локтев, уже одетый, отпирал входную дверь, зазвонил телефон, пришлось вернуться.
Голос режиссера Старостина звучал бодро:
– Ну, старик, ты все-таки родился в рубашке. Худсовет прошел на ура. Все говорят: появился второй Вампилов. Поздравляю. Но ты не радуйся, впереди второй худсовет. Решающий. Придут чиновники, драматурги и всякая такая вшивая публика. А пока начинаем читку твоей пьесы. Роли распределяем, прикинем. Но есть кое-какие замечания. Надо их исправлять на ходу.
– Какие ещё замечания? – спросил Локтев.
– Пресноватая пьеса, – вздохнул режиссер. – Надо бы перчику добавить. Для остроты вкуса. Приходи к часу и не дай тебе Бог опоздать.
Локтев воспринял доброе известие болезненно, решив, что в его отсутствие любого, самого положительного персонажа пьесы, запросто превратят в сексуального диссидента или просто-таки в опущенного козла.
– Я не смогу опоздать на читку, – сказал Локтев. – Потому что вообще не приду. Я заболел, не встаю с кровати. Человек ведь имеет право заболеть?
– Имеет, но не в решающие моменты своей жизни.
Выяснение отношений с режиссером отняло добрых четверть часа.
Едва Локтев положил трубку, аппарат разразился новым звонком.
– Мать-перемать, полчаса не могу дозвониться, – сказал Руденко вместо приветствия. – Сегодня в три часа тебе нужно быть в городской больнице по адресу… Поднимешься на второй этаж, там, на одном из кабинетов табличка «ординаторская». Вот там я буду ждать.
– Вы что, заболели? – с надеждой спросил Локтев.
– Я здоров на твою беду, – сказал Руденко. – Подробности на месте.
– Возможно, к этому времени у меня появится кое-какая информация о Тарасове, – сказал Локтев.
Когда Локтев сел за руль «Жигулей», на встречу поезда из Петрозаводска он уже опаздывал.
…Локтев проехал вдоль площади трех вокзалов, развернулся, увидел свободное место, приткнул в него машину и вытащил ключ из замка зажигания.
– Хреновая штука эти «Жигули», – сказал мужик, продолжая сосать папиросу. – Такая низкая посадка, что можно прямо из салона бабам под юбки заглядывать.
– Ты же только что на поезд опаздывал, время, – Локтев показал пальцем на наручные часы. – Хватай мешки, вокзал отходит.
Мужик мгновенно среагировал на команду. Встрепенулся, выскочил из машины, пристроив мешок на плече, подхватил сумку и тут же затерялся в привокзальной толпе, второпях забыв расплатиться.